Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Бонна

Экард тихо скрипнул зубами и, подхватив донну под локоть, подтолкнул в сторону занавешенного прохода.

– Вторая комната справа, – угрюмо буркнул он и добавил вслед: – Еду принесу позже.

«Вряд ли кто-то, впервые увидев эту каморку, решился бы назвать ее спальней, да и вообще комнатой», – хмуро усмехнулась донна, оглядев тесноватую пещерку, где стояли лишь высокая кровать, узкий столик да вытертый до темного блеска чурбак, явно служивший магу стулом. Наверняка Экард отдал незваной гостье свое место, сообразила девушка, обнаружив висящую в углу одежду, а на полке какие-то книги и писчие принадлежности.

Дотрагиваться до вещей Лиарена не решилась, помня, как ревниво маг относится к своей собственности. Устроилась на краешке кровати и попыталась представить себе, как и чем живет маг в этом неуютном, холодном доме и откуда берет деньги на существование.

Картинка получалась удручающая. Если она права и этот дом действительно расположен на восточных холмах, то с деньгами у ее отца негусто. В тех местах из-за близости холодного моря и частых штормов селятся только рыбаки, да и те предпочитают на зиму бросать свои неказистые хижины и перебираться в глубь материка, в защищенные невысокими горами плодородные долины, принадлежащие центральным и западным дорантам.

И в таком случае магу негде не только заработать себе на жизнь, но и просто купить хлеба и соли. Если только он не имеет способности путника и не ходит в городские лавки или харчевни. Хотя… тут же огорченно сообразила донна, если бы Экард мог, то уже поспешил бы отправить невесть откуда взявшуюся дочь куда подальше, а не отдавал ей свою постель и не собирался кормить ужином.

Стало быть, придется сидеть тут до завтра, раньше не стоит и пытаться уходить, ведь приморские холмы в десятки раз дальше от замка, чем заречные поместья и даже Лодер. Не зря ведь Ильтар предупреждал о возможности оказаться в незнакомом месте.

Конечно, сутки – не так уж много, хмуро вздохнула Лиарена, но лишь когда не тянет душу невольная вина перед Кариком, которого она видит все реже, да не ноет сердце при воспоминании о прощальном взгляде Тайдира.

Мысли невольно свернули на дорина, потом на дерзкие слова Ниверта, и Лиарена засопела еще тяжелей. Разумеется, ей прекрасно известно, как она должна была поступить в тот раз. Нужно было оборвать советника еще резче и ничего не пояснять. Не положено домочадцам дорина так нахально высказывать свои домыслы и упреки знатным доннам, а тем более – названым матерям наследников. Однако сейчас она почему-то ничуть не жалела о своих словах, сорвавшихся в пылу обиды на несправедливые обвинения. Как ни странно, но после этого ей стало легче, и теперь Лиарена четче осознавала, почему ее так обижают категоричные команды Тайдира.

В доме приемных родителей девушка привыкла видеть абсолютно другие отношения. Хотя никто и никогда не решился бы назвать дорина Симорна подкаблучником или слабовольным размазней. Наоборот, каждый посмеялся бы над простаком, который так понял отношение дорина к его семье и в первую очередь к жене. Приемный отец Лиарены даже в шутку никогда не позволил себе прикрикнуть на свою обожаемую Майрену, но все его пожелания и заведенные им правила всегда выполнялись немедленно и беспрекословно.

И именно такой, без свирепого рыка и команд, без взаимных обид и недомолвок, донна хотела бы видеть и собственную семейную жизнь. Если та, конечно, когда-нибудь у нее будет…

Сбитая из грубо отесанных плах дверь распахнулась бесшумно, и возникший на пороге хозяин этого непритязательного жилища на несколько секунд замер в проеме, изучающе рассматривая витавшую где-то мыслями девушку, затем быстро вошел в комнату и поставил на столик миску с каким-то варевом и кувшинчик с водой.

– Ешь и ложись спать. Умывальня рядом, по коридору слева. Утром поговорим.

И так же стремительно покинул спальню, небрежно захлопнув за собой дверь.

Несколько минут донна сидела, глотая жгучие слезы, и в ее душе крепло намерение отказаться от этой еды и от самого Экарда. Но вовремя вспомнились слова магистра о необходимости хорошо поесть, чтобы магия восстановилась быстрее, и, кое-как взяв себя в руки, девушка подвинула миску поближе.

Сначала еда показалось ей обычной разваристой кашей из зерна грубого помола, какую частенько варят селяне. Такая хороша и в горячем виде, с маслом или мясом, и в холодном, политая молоком либо вареньем. Однако ни мяса, ни молока не было, и донна огорченно покосилась на прикрытую дверь: все-таки Экард очень плохо питается. Значит, не имеет ни денежных заказчиков, ни постоянного заработка. И вдруг в душе Лиарены вспыхнуло странное, неожиданное даже для нее самой чувство, невероятная смесь сострадания, гордости и уважения к этому мужественному человеку, сумевшему через столько лет пронести любовь к ее матери и верность.