Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Бонна

– Лиа… – опасливо целуя сначала щечку девушки, потом уголок ее губ, насторожился дорин, – я снова тебя чем-то обидел?

– Нет… я вспомнила про родителей. Придется им рассказать про Экарда, и матушка наверняка расстроится. А я даже не знаю, откуда сюда пришла и зачем вы пытались убить моего отца. Он несчастный человек, живет очень бедно и до сих пор разговаривает с портретом моей матери. И уйти я теперь не могу, сил нет, маловато вчера отдохнула.

– Кто живет бедно? – изумился Тайдир, бережно подхватывая девушку на руки и вместе с ней опускаясь на диван. – Экард? Да он самый богатый человек побережья. Он один с парой верных помощников благодаря своему артефакту добывает большую часть драгоценной икры, которую отправляет в столицу. Но вот на что он тратит свои деньги, никому неизвестно… С магами он не общается, и они его не трогали, пока он не напал на мой замок. Но убивать его никто не собирался, просто взяли бы клятву на будущее… Мне вчера объяснили, что с теми магами, кому нельзя всецело доверять, проводят ритуал на крови.

– Как с диким зверем, – осуждающе проворчала Лиарена, но в этот момент осмелевший дорин добрался наконец до ее губ, и девушка на некоторое время забыла и о родителях, и о магах.

Опомниться и отпрянуть от мужчины донну заставило появление трепещущего света одинокой свечи, сопровождавшееся легким скрипом двери и шарканьем мягких туфель тетушки Беаны, одной из дальних родственниц дорина Симорна. Она всегда вставала раньше всех и сначала пила холодный чай со вчерашними булками, потом шла будить кухарок.

– Ох, боги! – охнула старушка. – А это еще кто?

– Это я, Лиарена, тетушка Беана, – мгновенно выскользнув из рук дорина, почти несчастно пролепетала донна и поспешно плюхнулась на плащ со звездами, прикрывая его своим подолом. – Жду, пока матушка проснется.

– Да она же потом месяц расстраиваться будет, если узнает, что ее сразу не разбудили! – объявила старушка давно известную девушке истину и повернула назад, не забыв по пути зажечь несколько свечей в стоящем на столе подсвечнике.

– Лиа… – ринулся к донне Тайдир, едва за тетушкой закрылась дверь. Сел рядом, повернул к себе горящее от смущения и поцелуев личико и дрогнувшим голосом спросил: – Ты не будешь против, если я попрошу у дорина Гардеро твоей руки?

– Как – руки? – Лиарена растерялась так сильно, что не сразу нашла достойный ответ. – Но ведь…

– Я тебе не нравлюсь? – помрачнел дорин. – Или ты еще обижаешься на меня за прошлое?

– Нет, – поспешила успокоить его девушка. – Но ведь я живу в твоем замке, и дорин мне теперь ты.

– Я хочу, чтобы все было по правилам, – попытался объяснить свои намерения Тайдир. – Чтобы твои родители перестали чувствовать себя изгоями из-за Дильяны. Я виноват во всем не меньше ее… нет, даже больше. Неизмеримо больше.

Он резко смолк и отвернул лицо, не желая, чтобы донна рассмотрела плескавшиеся в его взгляде горечь и досаду.

– Ладно, – поторопилась согласиться Лиарена, наблюдать за муками мужчины оказалось свыше ее сил. – Но тогда нужно спросить и Экарда. Я не могу его обидеть. Может, он и зарабатывает деньги на икре, но я видела, как он живет, и спальню, и столовую. Там стоят сбитые из жердей стулья и нет даже окон.

– Как хочешь, – покладисто улыбнулся Тайдир, спеша обнять невесту на почти законном основании.

В том, что сумеет убедить дедушку и бабушку своего сына, он был почти уверен.

Дорин Симорн и дорина Майрена действительно приняли предложение Тайдира с одобрением и легким облегчением, но сразу насторожились, едва он проговорился о необходимости просить руки Лиарены и у ее родного отца.

– Они живы? – взволнованно охнула дорина Майрена и почему-то побледнела.

– Только отец, – печально мотнула головой девушка. – Мать погибла. Она была магиня, путница, и спасала друзей, попавших на каверну. А последней выбросила в надежное место меня… Но Экард этого не знал.

– Экард-отшельник? – нахмурился дорин Симорн. – Я кое-что о нем слыхивал. И как он к тебе относится?

– Сначала рассвирепел, – честно призналась донна. – Наверное, не поверил магам. Ну а потом успокоился. Но ему нужно время, чтобы привыкнуть.

– Конечно, – мягко улыбнулась ей матушка, сердцем почувствовав недоговоренность в словах дочери, но в этот раз и не подумав выпытывать подробности.

Раз Лиарена не хочет рассказывать все сразу, значит, у девочки есть на то причины, и не стоит ее торопить. Дочь выросла чуткой и совестливой, и это большое счастье для родителей и одновременно тяжкая ноша для нее самой. Такие люди никогда не проходят мимо чужой беды и всегда платят за свою отзывчивость. Иногда самую дорогую цену. Как ее родная мать.