Владимир Горбачев - Нефела, Облачная страна

Поселение Ущелье было основано двадцать два года назад. В настоящее время в нем обитали полторы тысячи человек. Большая часть людей работала на шахтах – добывала руду, содержавшую вольфрам. Другие трудились на обогатительном комбинате, где руду превращали в металл, который затем отправляли на Землю. Кто-то был занят на плантациях, на станциях синтеза и очистки. В общем, здесь жил честный трудолюбивый народ. Жители Ущелья хорошо зарабатывали на продаже вольфрама; они ни в чем особенно не нуждались и не занимались такими незаконными делами, как продажа оружия, наркотиков или оснащение пиратских кораблей.

Однако здешние жители ценили не только труд и богатство, но и свободу. Они гордились тем, что основали свой поселок сами, без разрешения и помощи какого-либо государства или корпорации; потому Ущелье и имело статус свободного поселения. Здесь не привыкли слушаться начальства, ни земного, ни марсианского; не действовали многие запреты, которые выдумали чиновники в Вашингтоне, Страсбурге или Сентрал-Сити. Порядок в Ущелье поддерживался, можно сказать, идеальный, пиратам сюда ходу не было, а в остальном каждый был волен ставить собственный купол на свободном участке и жить, как считает нужным.

Именно это и привлекло Петра Вакано в горняцкий поселок. Явившись в мэрию, он откровенно объяснил, что занимается научными исследованиями, связанными с перестройкой живого организма – исследованиями, которые на Земле запрещены. Его работа может помочь справиться с врожденными патологиями, излечить болезни, считавшиеся неизлечимыми; она также позволит наделить людей и животных новыми, необычными свойствами. На Земле ему этого делать не разрешили, поэтому он и бежал на Марс. Здесь, в Ущелье, он планирует открыть научный центр. Будет ли мэрия ему в этом препятствовать?

Мэр поселка Виктор Селин, крепкий сорокалетний зеленщик (владелец плантации, на которой выращивали хлореллу и большую часть потребляемых в Ущелье овощей), поскреб в затылке и ответил так:

– До сих пор таких поселенцев у нас не было. Научный центр! И, как я понял, ты собираешься в своем центре не просто пробирки переставлять, а совершать какие-то открытия?

– Да, таких работ не проводит больше никто на всей Земле, – сказал Вакано. – У меня уже сейчас на подходе несколько открытий мирового значения. Но ведь вы слышали, что я сказал: подобные работы на Земле запрещены. К тому же их осудил Всемирный совет церквей.

– Но у нас-то эти работы не запрещены, верно? – сказал мэр. – А что до церквей, то не их это дело – всякие опыты осуждать. Пусть возделывают свою делянку, в душах человеческих, поливают и пропалывают. Глядишь, и вырастет что путное. Оставайся, парень, ставь свой купол, проводи опыты. Может, прославишь наше Ущелье на всю Систему, туристы будут к нам ездить. А что, ты правда врожденные болезни лечить можешь?

Вакано приступил к работе немедленно. С того момента, как они с Громом вырвались из заблокированного здания института, а потом каким-то чудом смогли вылететь с Земли – вначале на Луну, встретиться с Вакановичем-старшим, а потом на Марс – им владело настойчивое желание скорее продолжить начатое. Материалом для опытов служили мыши и мухи, привезенные с Луны; позже ему удалось установить связь с поставщиками и получать новый материал здесь, на Марсе. Кроме того, Петр продолжил опыты на Громе – он стремился наделить организм пса новыми свойствами.

С соседями доктор практически не общался – по работе это не требовалось, да и характер у него был нелюдимый (по крайней мере, он сам привык так думать). Кроме того, Марс – не Земля; здесь нельзя выйти вечером на лужайку, вдохнуть свежий воздух, перекинуться парой слов с соседом. Из-под купола здесь выходят только по делу, всегда в скафандре, соблюдая все меры предосторожности. Под открытым небом человек здесь дальше от природы, чем у себя в куполе, среди газонов и цветочных клумб. Каждое утро Вакано находил в тамбуре пакет с продуктами: молоко, фрукты, пищевые смеси, мясо для Грома; а оставленный им пакет с мусором исчезал. Несколько раз он получал приглашения принять участие в жизни поселка: вначале его пригласили на выборы новых членов поселкового совета, а потом пару раз – помочь в расчистке дороге, заваленной обломками скал после небольших колебаний почвы. Петр не хотел отгораживаться от людей и на предложения откликнулся. Правда, в поселке он никого не знал и на выборах голосовал наугад, да и при разборе завала принес не слишком много пользы; однако соседи его вклад оценили, и при встрече (а встречи вне купола здесь иногда все же случались) приветственно махали ему руками. Ему даже стали присылать приглашения на собрания трех местных церквей (католической, лютеранской и Общества Космического Разума), на театральные представления и танцы в общественном центре; но это было уже слишком, он от всего отказался.