Александр Баха - Конан из Зазеркалья

– Проклятье,– шёпотом выругался Конан.

Снежная обезьяна, покрытая свалявшейся шерстью, припорошённой снегом, в полтора раза выше самого высокого человека, и плечами, шириной с царскую карету, не торопясь разминала свои мощные лапы. Этот реликт прежних эпох очень редко, но ещё встречался в отдельных частях хайборийского мира, и Конан уже сталкивавшийся с ними раньше, и знающий насколько они могут быть опасны, предпочёл бы не вступать в схватку с этой тварью. Тот бесшабашный искатель приключений, бросающийся очертя голову в каждую драку, каким был когда-то Конан, давно поумнел. Шрамы, опыт и погибшие друзья многому научили его.

Похоже, этот монстр решил устроить здесь себе охотничьи угодья, и теперь вволю питался всем и всеми, кто попадётся ему под руку. Ветер дул в лицо киммерийцу, и он не боялся, что обезьяна его учует. Он понимал, что в открытом бою ему не устоять. Даже со всей своей звериной ловкостью, скоростью и отличным мечом, его просто задавят массой и грубой силой. Здесь нужна была хитрость. О том, чтобы отступить Конан даже не задумывался. Ветер мог поменяться в любой момент, и далеко не факт, что он успеет уйти достаточно далеко, чтобы его не смогли догнать, особенно по столь ненадёжной дороге, что собой представляла корка льда, которая стала уже довольно скользкой. А сейчас у него хотя бы есть преимущество: высота и внезапность нападения.

Бегло осмотрев склоны близлежащих гор, Конан заприметил небольшую расщелину, что круто поднималась от подножия в сторону перевала, вода, ветер и время выточили её на лике местных гор. Не спеша отползя от края, киммериец, пригнувшись рванул в её сторону. Дорого было каждое мгновение, ведь если обезьяна заметит его раньше положенного, то выжить в этой схватке будет очень непросто. Добравшись до расселины, он осторожно выглянул из-за камня. Что-то явно встревожило монстра, и теперь тот хищно оглядывался по сторонам в поисках того, что могло его потревожить. И тут их глаза встретились. Конан содрогнулся, увидев в этих жутких голубых, как у него самого глазах, искры кровожадной радости и отблески разума. Звериный оскал, который больше был похож на улыбку, обнажил ряд крепких жёлтых зубов в пасти монстра. Мгновенно огромная туша зверя рванулась вперёд, с невероятной скоростью сокращая расстояние между собой и человеком. Обезьяна неслась вверх по дну ущелья, над которым находился Конан, загребая всеми четырьмя лапами мелкие камни вперемешку со снегом. Отвернувшись от этого зрелища, киммериец сбросил с плеча свои вещи, упёрся спиной в ближайший валун, который стоял на краю расселины быть может не одну сотню лет, и попытался сдвинуть его. Безрезультатно. С не меньшим успехом он мог бы попробовать сдвинуть ось мироздания. Ощущение, что вся тяжесть земли легла на его плечи, заполнило его. Перед глазами поплыли круги и цветные точки, а изо рта вырвался мощный рык, от которого, казалось, затряслись сами горы. Тьма, уже почти накрывшая его сознание, внезапно отступила, и каменный исполин, что так упорно сопротивлялся ему, сдвинулся. Сквозь головокружение и стук своего сердца, удары которого казалось были слышны за два дня конного пути, Конан, по дрожанию земли почувствовал, что валун, который он столкнул, недолго оставался в одиночестве. Увлекая за собой более мелкие и более крупные камни, он нёсся вниз по склону, всё набирая и набирая скорость. Грохот камнепада, а также вопли животной ярости и боли заполнили ущелье. Ещё некоторое время эхо металось среди гор, прежде чем взмыть в небо и раствориться в нём, уступая место безмолвию.

Слегка пошатываясь от приложенного нечеловеческого усилия, Конан привстал на колено и заглянул в расселину. Обвал, который он устроил, казалось, ничего не изменил на общем фоне невозмутимых гор, если бы не торчащие из-под нагромождения камней сломанные конечности обезьяны, покрытые окровавленной шерстью и грязным снегом, уже начавшим таять от ослепляющих лучей полуденного солнца. Утерев лицо пригоршней снега, и хлебнув ледяной воды из бежавшего рядом весеннего ручейка, киммериец прежним путём вернулся к седловине перевала. Посчитав, что глупо было бы свернуть себе шею, поскользнувшись при спешке, он поудобнее перехватил брошенную ранее жердь, и начал неторопливый спуск, глиссируя на ногах.

Городок Кратус встретил Конана, ожидавшего увидеть что-то похожее на большую деревню, серыми каменными стенами высотой в пять человеческих ростов, глубоким рвом, заполненным водой и крепкой дружиной стражников, выглядящих довольными, но бдительными. Они с подозрением остановили Конана. Хотя движение было довольно оживлённое: гружёные повозки, крестьяне и просто путники, киммериец выделялся из общей сутолоки, как орёл в курятнике.