Юрий Гельман: Остров Хризантем

Шагнув к сундуку, Гриша взялся за крышку, обильно припорошенную пылью, и поднял ее. С легким скрипом крышка поддалась. В наполовину наполненном сундуке лежали какие-то документы: старые альбомы фотографий, тонкие и толстые тетради, папки с бумагами, несколько книг.

«Забавно, – подумал Гриша. – Этого сундука я никогда не видел. Его-то, пожалуй, и надо вытащить на свет божий, иначе влага уничтожит все». Еще не до конца сознавая, правильно ли поступает, Гриша тем не менее нащупал по бокам две массивные ручки. Сундук оказался довольно тяжелым, но своя-то ноша, как известно, не тянет. Вон как баба Шура перла мешок – любо-дорого посмотреть было. А чем Гриша хуже? Тоже попрет, да еще и на второй этаж вынесет без чьей-либо помощи.

Так в конце концов и случилось. И еще через полчаса, умывшись и переодевшись, Гриша во второй раз отпер крышку сундука и заглянул внутрь.

«Здравствуй, сынок. Это папа. Ты молодец, что не поленился спуститься в подвал и посмотреть, что там и как. Документы, которые находятся в сундуке, скорее всего, не представляют собой какой-нибудь исторической ценности. Разве что имеют значение для нашей семьи. Так что потом можешь смело вернуть их на прежнее место. Как говорится, нести тяжело, а выбросить жалко. Впрочем, возможно, тебя заинтересует дневник маминого дедушки. Почитай – от этих записей веет соленым морским ветром и романтикой прошлых веков. Что это меня на лирику потянуло? Вот мама что-то хочет добавить. Гришенька, я обеспокоена тем, что ты совсем не кушаешь витамины. Как тебе не стыдно! Мы с отцом накрутили столько вкусностей, а ты… Учти, приближается зима, а в этот период организму всегда не хватает жизненной энергии. Так что мой тебе материнский наказ: до весны чтоб в сарае не осталось ни одной полной банки. Обещаешь? Ну хорошо. Целуем тебя, папа и мама».

– Ну вот, – вслух прокомментировал Гриша, – похвалили, поругали. Все как в нормальной семье.

Он выключил компьютер, вышел на лоджию. В небе посветлело. Где-то в матовой пелене пряталось еще теплое солнце.

Возле дома стояла аварийная машина Горводоканала. Рядом с ней – тележка с двумя баллонами – белым и голубым. От баллонов тянулись тонкие шланги, исчезали где-то в глубине подвального лабиринта.

«Сварку привезли, – подумал Гриша. – Значит, скоро сделают».

Он выкурил сигарету и вернулся в комнату – к сундуку. Тот стоял на полу посреди гостиной, темный такой, со своим застарелым запахом – как инородное тело в безупречно здоровом организме трехкомнатной профессорской квартиры. Поставив рядом низкую скамеечку из прихожей, Гриша присел на нее и вздохнул. Откровенно говоря, совсем не хотелось рыться в нутре этого старого ящика, из которого тянуло то ли гнильем, то ли плесенью. Но Гриша был историком. Не медиком, как родители, а историком – и простое человеческое любопытство давно превратилось в нем в профессиональный интерес.

Он занес руки над сундуком, и вдруг ему в голову пришло сравнение с собственным отцом – тот, начиная операцию, тоже, вероятно, сперва заносит руки над пациентом, а потом лишь командует: «скальпель» или еще что-то. Сейчас в Каирском универе, на медфаке, лекции читает по хирургии. Ну и мама при нем – куда ж его одного отпускать, погибнет от сухомятки. Это сына можно самого оставить – не пропадет. Не только потому, что борщ умеет варить, но и потому, что Ритка у него есть. Ну, не то чтобы есть, а почти есть. Мама так и сказала перед отъездом: если захочет, пусть, мол, девушка у нас поживет. А что? Притретесь, сказала, друг к другу за год, а там видно будет. Но Ритка от предложения отказалась, вообще повела себя как-то странно. Он ведь, Гриша, от всей души предложил, без пошлостей, а она – наотрез. Ну, как знает. Поживем – увидим.

Это все вдруг в один миг пролетело в Гришиной голове. Он еще раз вздохнул и опустил руки на шершавые бумаги, плотно утоптанные в сундуке.

21 марта 1887 г., 9 часов 35 минут

Погода сегодня стоит прекрасная, как для парусного продвижения по воде. Ветер умеренный, на небе ни облачка, довольно теплый воздух.

Вся команда «Витязя» работает слаженно и безупречно, как уже повелось за несколько месяцев нашего плавания. Чувствуется, что люди притерлись друг к другу, а порукой всеобщего понимания есть полное доверие и уважение к офицерам, в особенности к командиру корвета капитану 1-го ранга Степану Осиповичу Макарову.

Уникальный человек! Ведь он всего на шесть лет меня старше, а сколькими мудростями и знаниями обладает! Неудивительно, что практически все слушают его открыв рот, а поручения выполняют с усердием и старательностью. Не помню случая, чтобы кто-нибудь манкировал своими обязанностями.