Владимир Хачатуров - Два гонца из кондратьева ларца. В чертогах мегаполиса

– Не пройдет, – возражает парикмахер, не закрывая закатившихся под надбровные дуги глаз. – Что я, зря говел и исповедался!..

Изрек и утих. С виду – навеки.

– Чего это он? – обеспокоился ментяра. – Прикидывается?

– Ни хрена не прикидывается, не надейся, – развеял сомнения Стас. – А ты о чем думал, когда стрелял? Ты в кого целил? Ты в меня должен был целить…

– Так я в тебя и целил! Должно быть, бес попутал…

– Никого я не путал! – влез я в разговор со своими возражениями. –

Не фиг с больной головы на здоровую валить…

– Оху..ть! – сказал полицейский и растянулся рядом с парикмахером.

Стас озадаченно поскреб в шапочке, прикрывавшей затылок.

– Что, и этот тоже наш?

– Сейчас взгляну на клиентскую базу, – отвечаю вслух, но голос мой заглушает на этот раз не колокольчик, а посторонние шумы с улицы.

Шумы исходили от торжественной процессии, называемой крестным ходом. Ход был оснащен всеми полагающимися атрибутами и аксессуарами. Хоругви, иконы, кресты, жрецы в парадном облачении, прихожане со светящимися надеждой взорами, хор мальчиков, толпы зевак, полицейские патрули, бродячие псы – всё на месте, все при деле. При этом все участники (кроме собак и, разумеется, копов) пребывали при зонтиках – у самых нетерпеливых и уверенных – уже раскрытых и вздернутых над головой. Какая сила веры! Как святая убеждённость в том, что Господь обязательно внимает им, и сделает так, как они его слёзно просят.

Подай нам дождь,

Подай нам влагу,

Чтоб хлеб насущный был нам днесь…

Стас пригнулся, взглянул вверх сквозь стекла низкого окна, выпрямился и уставился недоуменно в пространство. Весь его вид говорил одно: зачем просить того, что с утра накрапывает? Его замешательство изобличало его невежество. Ладно если бы на его месте оказался парикмахер или мент, они люди темные, истинным знанием не просвещенные (по крайней мере, с виду казались таковыми). Но за Стаса мне стало стыдно. Уж кто-кто, а он-то обязан знать Писание обрезанных и обделенных. А в Писании этом прямо сказано: «не искушай Бога твоего». Только явные богохульники, непотребники и греховоды осмеливаются просить у Господа в ведро непогоды, а в сезон дождей великую сушь. Истинно богобоязненные души, твердо веруя, что Богу возможно всё, просят у него только возможного…

Не успела торжественная процессия, величественно змеясь, скрыться за поворотом, как небесная канцелярия откликнулась на коллективную челобитную – оперативно и оглушительно.

– А вот и парикмахеров семейный придурок легок на помине, – заметил я по поводу нелепой фигуры, скачущей по пустынной улице под дождем между молниями.

– Шурин?

– Он самый… Знаешь, что кричит?

– Знаю, – сказал Стас. Действительно, догадаться было нетрудно. Придурок кричал: «В меня, Господи, в меня!»

– Он правда надеется, что там внимут? – не смог скрыть своего изумления Стас.

– Еще как! – ухмыляюсь я. – Это же их основное занятие: ждать, надеется и клянчить… Кстати, если бы парикмахер нашим клиентом не оказался, чем бы ты с ним расплатился?

Стас задумчиво лезет в карман за лопатником.

– Так что же ты раньше молчал? – негодует он.

– А ты когда всю наличность протезисту скидывал, чем думал?

– Как всегда – жопой, – веселеет Стас и гордо крутит проросший усик. Жест, к которому мне предстоит привыкнуть, особенно к его психологической составляющей.

– Значит, банк?

– С каких это пор ты моим мнением интересуешься? – удивляюсь.

– С тех пор как блондином сделался, – отвечает Стас с ухмылкой и стягивает с головы косметический чепчик. Парикмахер не обманул: пепельный-препельный…

– Между прочим, банк следовало грабить в прежнем обличье. Или ты решил сегодня из парикмахерских не вылезать?

Гроза прекращается с той же внезапной последовательностью, с какой началась. Улица тонет в тишине и испарине. Проигнорированный небесами придурок посрамлено бредет прочь. Когда-нибудь до него дойдет, что смерть – удовольствие дорогое, и абы как абы к кому по первому зову не является. Впрочем, по сотому тоже не спешит нагрянуть…

– Если не в банк, тогда куда? – любопытствует Стас.

– А ты напряги свою пару извилин – догадайся.

– В казино?! – ликует Стас. – Что же ты раньше молчал?

– Чтобы ты раньше времени туда не сунулся по своей дурной привычке лезть куда попало…

– Так ведь я всегда туда, куда надо попадаю…

– Для того я к тебе и приставлен, чтобы твои неуправляемые импровизации сделать управляемыми, – замечаю наставительно.