Владимир Хачатуров - Два гонца из кондратьева ларца. В чертогах мегаполиса

Левая извилина: Мне положительно надоело без толку извиваться. Всерьез меня не воспринимают, пользоваться мною брезгуют. Между тем я ощущаю в себе великие интеллектуальные потенции. Вот возьму и выпрямлюсь!..

Средняя извилина: Молчу, молчу, молчу, – как договаривались: усугубляю молчанием ситуацию… И все же этот тип в кресле очень походит на тех, которых вечно ищет полиция…

Красавчик, успевший тем временем буркнуть «здрассте» и плюхнуться на диванчик, переменил позу – с развязной (нога на ногу) на выжидательную (уперевшись в ладонями в колени) – и сказал: Не пихайтесь!

Стас удивленно глянул в зеркало:

– Это вы мне?

– Это он нам, – подумала первая извилина.

– Вам, – возразила левая.

Средняя не отреагировала.

– Пиявками торгуете? – разразился в ответ вопросом на вопрос новоявленный.

– Что, лишняя кровушка завелась? Сходи в донорский пункт, – лениво реагирует Стас из-под шапочки, стыдливо прикрывающей процесс превращения наглого шатена в нахального блондина, одновременно бросая на меня взгляд, исполненный распотешной укоризны: терпеть он не может, когда я общаюсь с народом, не спрашивая его согласия хотя бы в форме подсказки. Парикмахер, занятый растиранием в ступе присыпки для ощетинивания, неопределенно пожимает плечами: не понять, то ли торгуют здесь пиявками, то ли так – ножичком кровя пускают.

– Уже сходил. Сказали, дурная не требуется. Пиявок посоветовали…

– Пиявок не держим-с. Здесь вам не цирюльня, здесь приличная парикмахерская, – снисходит до ответа по существу хозяин.

– Знаю, – вздыхает клиент. – Весь город обыскал – ни одной цирюльни, сплошь барбершопы да салоны красоты. Парикмахерских, кстати, тоже почти не осталось. Вот я и подумал: от парикмахерской до цирюльни все же ближе, чем от салона, не так ли?

– К чему вы клоните?

– К тому, что при бритье случаются порезы, иногда, весьма серьезные. Так вот, если бы вы согласились побрить меня…

– Я – мастер! – гордо перебивает хозяин. Косится на Стаса, вносит дополнительный нюанс: – Почти артист! Небрежно побрить человека для меня

так же невозможно, как плохо его постричь или… или неважно приосанить!

– Но я очень хорошо заплачу вам, мастер! – привстает посетитель с места – видимо, для пущей убедительности.

Стас вопросительно смотрит на меня: наш клиент? Мой отрицательный жест возвращает ему интерес к происходящему.

– В мире нет столько денег, ради которых я согласился бы снизить мою высокую квалификацию!

– Браво! – аплодирует Стас. Мастер кланяется и уходит в подсобку за кулисы. – Обратитесь к вампирам, любезный…

– Легко сказать – к вампирам, – вздыхает несчастный и возвращается в изнеможении на диван. Прямо перед ним оказывается многообещающее изображение некой Агафьи Хризопраз, единственной в стране мастерицы, владеющей техниками средневековых друзов, древних савроматов и ископаемых эрилей, что на деле означает помощь в любви, раскрытие ясновидения, подключение к информационному каналу, дешифровку программы жизни, кодировку посмертного существования, чистку кармы, починку психеи… Да мало ли что еще! Для этой особы нет ничего невозможного! А такая мелочь, как отворить, или заговорить дурную кровь – для нее вообще сущая безделица… Старания мои не проходят даром: лицо посетителя проясняется, глаза подсвечиваются надеждой. Адрес великой мастерицы отпечатывается в его памяти навечно. Надо будет не забыть стрясти с нее наши комиссионные, – напоминаю я Стасу. Стас оборачивается – никак не переборет этой дурацкой привычки реагировать на внутренний голос со стороны как на внешний. Посетитель, застигнутый врасплох за чтением дребедени, проявляет находчивость:

– Между прочим, совершенно устаревшие сведения, – светски кивает он на журнально-газетную россыпь, – будто бы динозавры вымерли в результате массового суицида, явившегося закономерным итогом внезапного осознания этими тварями собственного безобразия и неподобия Господу Богу. Согласно последним научным данным, динозавры вымерли от обыкновенного космического сглаза.

– Звучит убедительно, – бормочет Стас, пытаясь краем ока разглядеть зачатки буйной поросли на своей верхней губе.

– А главное – обнадеживающе, – подхватывает парикмахер, снимая с клиента шапочку и посыпая его голову косметическим пеплом.

– Совершенно с вами согласен. Уж что-что, а космический сглаз при таком изобилии мастеров оккультных дел человечеству не грозит, – приятно улыбается посетитель, вставая с дивана. – Ну, раз квалификация вам не позволяет, не смею настаивать…