Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

Солнце уже всходило над горизонтом. Скандинав быстро вышел из тоннеля вверх, не оглядываясь, пересек деревню и направился в близкую на глазах тающую полосу тумана.

Когда он, помятый, с кровавыми полосами на щеке, вышел из тумана, караван был еще на месте и никуда не ушел.

– Значит, искали и надеялись, что найдут меня, потому и не ушли, – подумал скандинав и быстро направился к шатру.

– Да что с тобой? Ты что, упал где-то в тумане? – удивленно воскликнул стоявший рядом с шатром Набонасар.

Скандинава словно обухом ударили.

– А долго я отсутствовал? – спросил он.

– Нисколько, – удивившись его словам, ответил Набонасар, – ты только что зашел в туман и сразу же вышел из него. Однако вид у тебя такой, словно ты где-то бродил дня три, не меньше.

Скандинав, отвернувшись, смотрел вдаль невидящими глазами. Где-то там, за туманом, в котором время текло совершенно по другому, осталась деревня людей воды, где он прожил долгих несколько дней, встретив чудесную девушку, единственную на земле, и тут же потеряв ее. Здесь же прошел всего один миг…

– Ты что, заболел? – участливо спросил его Набонасар, – на тебе лица нет!

– Поднимай караван, – не глядя на него, сказал скандинав, – у нас мало времени. Надо успеть уйти отсюда.

Услышав последнюю фразу, из шатра выглянул Хутрап. Бросив взгляд на скандинава, он понял, что тот неспроста отдает такую команду.

– Ты что-то знаешь, что не знаем мы? – спросил он.

– Завтра здесь будет озеро, – ответил тот, – нам надо успеть уйти. Времени на завтрак и отдых нет.

Хутрап кивнул Набонасару, и лагерь быстро пришел в движение. Тем временем туман растаял, испаренный начавшим пригревать солнцем. А вскоре вереницы верблюдов и лошадей отправились в путь, ведомые скандинавом, то и дело поглядывающим на открывающуюся далеко сбоку на горизонте группу деревьев.

За день не было сделано ни одной остановки. Скандинав отмалчивался, когда его просили рассказать, откуда он знает про озеро и откуда у него появились свежие шрамы на лице, похожие на след огромных когтей, присущих скорее льву. Но ведь львы здесь не живут.

Солнце начало клониться к закату, когда откуда-то сбоку стал нарастать низкий гул. Он постепенно заполнил собой воздух, окреп, и вдруг разорвался раскатами грома. А в том месте, где виднелись деревья, высоко вверх взметнулся толстый водяной столб, заметный даже на большом расстоянии, на котором находился караван. Он бил, не переставая. Потоки воды поднимались вверх и низвергались на землю. А на небе висела красивая радуга, крайне редко виданная в этих краях.

Лишь когда караван преодолел первые встречные холмы, скандинав прекратил дневную гонку и остановил его на ночлег. Ночью сторожевые посты слышали только гудение бьющего вверх водяного столба. Ближе к утру гул стих. И утром же, едва начало светать, один из караульных примчался к шатру с сообщением. Все вскочили и бросились к ближайшему посту.

Там, где вчера прошел караван, сегодня водой была покрыта большая площадь. На месте естественной впадины образовалось озеро.

…Вода быстро нашла выход, в одном месте прорвала естественную дамбу и, извиваясь меж холмов, устремилась по сделанному ею же руслу, став еще одним правым притоком Тигра. Через некоторое время русло стало глубже, и значительная часть воды из озера ушла. Оно существенно уменьшилось в размерах. Но существует и в наши дни. И, возможно, когда-нибудь кто-то смелый опустится в глубину и там обнаружит и россыпи драгоценных камней, и вход в тоннель и пещеры. И, преодолев их, сможет познакомиться со странным народом, называющим себя людьми воды и живущим глубоко в ее толще. И от него узнать правдивую историю любви девушки их народа и сына земли, ставшую легендой и передающуюся из поколение в поколение…

Вечером у костра скандинав рассказал о своей встрече с народом воды. Все присутствующие с интересом рассматривали медальон, прощальный подарок Ильэ, передавая его из рук в руки. Однако, едва Энинрис хотела взять его, то вскрикнула и отдернула руку. А у нее на пальце, которым она коснулась медальона, моментально вздулся волдырь, как от ожога. Медальон снова внимательно обследовали, но ничего такого, что могло бы причинить такую травму, не обнаружили.

– Мне показалось, что внизу под ним была пчела, – сказала Энинрис, – видимо, это она ужалила и тут же улетела.

С ней согласились и утвердительно закивали головами, хотя обладавший острым зрением и все замечающий Шамши и готов был поклясться, что никакой пчелы там не было. Раздраженная Энинрис так зло посмотрела не него, что он замолчал и отошел в сторону.