Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

– Ну, с этим все, – подытожил старик, – я готов. А вот ты нет, – он обратился к Хутрапу, – уж больно ты приметный в своей одежде.

И действительно, Хутрап был в дорогой расшитой золотом рубашке, подпоясанной таким же расшитым поясом, на котором висел его меч с толстой рукояткой и огромным драгоценным камнем в ее конце.

Хутрап быстро здесь же переоделся в простую дорожную рубашку. И меч свой заменил более коротким кинжалом, скрыв его под длинной наброшенной сверху безрукавкой.

– Неизвестно, сколько мы в городе пробудем, – сказал он Набонасару, – во всяком случае, готовь ночевку здесь. Но внимание к себе старайся не привлекать. Пока светло, огонь не разводи – дым будет виден. Ночью же вас скроют холмы.

– Я понял, все сделаю, не беспокойся, – Набонасар кивнул головой и добавил, – может, возьмешь с собой жрецов? Кто знает, что там творится…

– И меня возьмите, – подобралась с другого боку Энинрис, – никогда в городе не была, так интересно!

– Еще чего! – возмутился Хутрап, – тебя там только не хватало! Да и опасно это может быть.

– А что, в этом что-то есть, – заметил Набонасар, – старик везет в город выдавать замуж внучку в сопровождении родственников. Почему бы и нет?

– Тоже мне, выдавать замуж! – презрительно фыркнула Энинрис.

Однако щеки ее зарделись маковым цветом.

– Ишь ты, не понравилось! – сдержанно засмеялся Хутрап, – однако, почему краснеешь? Ну, не обижайся, я пошутил. Ладно, берем и тебя с собой. И твоих молодых людей. Сама скажи им, чтобы собирались.

Энинрис по-детски захлопала в ладоши и вприпрыжку побежала к молодым жрецам, все это время остававшимся рядом с верблюдами.

Улыбаясь, присутствующие смотрели ей вслед.

– Молодая еще, однако глаза какие-то взрослые, – сказал старик, – как будто большую жизнь прожила.

– Ей крепко досталось, – заметил Набонасар, – семья погибла, она единственная спаслась.

– Да, такое нынче время, – согласился старик, – ты думаешь, он молодой, а он уже видел то, что другому за всю жизнь не углядеть, ты думаешь, что он старый, а это его жизнь так побила, согнула и потрепала…

А Энинрис уже вела сюда молодых жрецов, одетых в серую простую дорожную длинную одежду, готовых броситься вслед за ней в огонь и в воду. Ни мечей, ни кинжалов у жрецов не было видно.

По знаку Хутрапа старику подвели коня, на которого он довольно легко взобрался и тронул поводья. И небольшая группа направилась в сторону города.

Старик уверенно держался в седле. Так же уверенно держалась в седле Энинрис. Остальные были воинами, и к седлу им было не привыкать. И молодые жрецы теперь уже твердо сидели на конях. Кони шли ходко, и за грядой холмов впереди показались стены города, вокруг которых в беспорядке набросаны были кучки финиковых пальм. Вскоре всадники выехали на укатанную дорогу, ведущую одним концом куда-то в степь за холмы, а другим упирающуюся в городские ворота. По сторонам дороги находились распаханные и засеянные поля. На некоторых из них работали люди. Они опасливо посматривали на проезжающих мимо всадников, готовые или убегать, или защищаться. Однако, завидев среди всадников девушку, успокаивались, понимая, что это не какая-нибудь выехавшая грабить шайка бандитов. Изредка встречались отдельные строения, располагающиеся в центре групп из двух-трех десятков все тех же финиковых пальм.

Городские ворота были широко раскрыты. Однако интенсивного движения через них не наблюдалось. Пока группа всадников приближалась к ним, лишь несколько человек, ведущих овец, прошли в город, да несколько вышли из него.

– Обычно в воротах стоят сборщики налогов, которым платишь за разрешение на вход в город, а если принес что-либо на продажу, то берут налог за разрешение торговать на площади, – пояснил старик, – за разрешение на торговлю можно заплатить и на самой площади, но это стоит дороже, чем когда платишь при входе в город. Уж не знаю, почему это так ввели. Однако сейчас в воротах никого нет…

И действительно, вход в город был свободным. никто не задержал въехавших, никто ничего не спросил. Старик уверенно ехал впереди, лавируя по узким улицам города, и вывел к большой и совершенно пустой пристани.

– Там, дальше, – указал он рукой, – течет Тигр. А это на этом месте было небольшое озерцо, соединенное с рекой протокой. Вокруг озерца и стали селиться люди. Так возник город. А стены вокруг него появились не так давно, десятка два зим тому назад. Они и сейчас достраиваются, те, что прикрывают выход из протоки в реку. В озере вода чистая, а в Тигре мутная, желтая, несет песок и ил. Как цвет воды поменялся – все, ты уже в реке. И скорость течения большая, пешком не догонишь…