Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

– Как будто его убили стеблем тростника, из которого изготавливают папирусные свитки, – поднимаясь, заключил скандинав, – он имеет треугольную форму, но ведь не настолько тверд, чтобы пробить и одежду, и тело. И я ни у кого, во всяком случае, здесь, не видел такого воровского оружия.

Последующие опросы показали, что никто из каравана ничего, связанного с загадочным убийством, не видел и не слышал.

Отдав распоряжение похоронить проводника, Хутрап в сопровождении Набонасара и скандинава направился к своему шатру.

– Зачем надо было его убивать? – задумчиво спросил Набонасар, – какой в этом смысл?

– Возможно, они были знакомы. Помнишь выражение его лица? Он улыбался, словно встретил хорошего знакомого. А кого из каравана он может знать? По этим местам никто из каравана никогда не проезжал, кроме меня, – сказал Хутрап, – я, естественно, проходил где-то через эти земли, когда был направлен в Вавилон благородным Пели. Но, вернее всего, мой путь в Вавилон проходил где-то в стороне, и с нами нет никого из тех, с кем я был тогда.

– Может быть, это кто-то из солдат или слуг?

– Они все из царской охраны и обслуги, а Абиратташ, верховный жрец бога Мардука, ныне царь Дамик-Илишу, никогда не забирался так далеко, – ответил Набонасар, – это я знаю точно.

– Да-а, задал проводник задачу, – покрутил головой скандинав, – и как теперь прикажешь двигаться дальше без него?

Они уже были в шатре, а Хутрап успел снять рубашку, когда земля дрогнула под их ногами. Все замерли, глядя друг на друга. Земля дрогнула еще раз. Затем еще.

– Поднимай караван! – неожиданно жестко сказал скандинав, – готовь его к движению!

– Зачем? – искренне удивился Набонасар, – легкое землетрясение, что здесь нового? Видишь, к тому же оно уже закончилось.

– Оно еще даже и не начиналось, – серьезно сказал скандинав, – здесь что-то не так, надо быть готовыми ко всему!

– Ты слышал, что он сказал? – обращаясь к Набонасару, вступил в разговор Хутрап, который натягивал рубашку, сидя на походной кровати, которую ему на ночь собирали, а утром снова разбирали на составные части, – действуй не медля!

Набонасар пожал плечами, не понимая, чем вызвано такое распоряжение, и вышел из шатра, но он был военным человеком и привык подчиняться приказам.

Вскоре лагерь пришел в движение. Люди, не понимая в чем дело, не спеша и ворча поднимались и начинали собирать поклажу.

Хутрап, одевшись и прицепив на пояс свой меч в узорчатых ножнах, вышел из шатра и остановился рядом со скандинавом. Здесь же рядом уже стояли Энинрис, Шамши и Бурна, тревожно поглядывая в сторону степи.

– Ты что-то чувствуешь? – спросил Хутрап скандинава и оглядел степь, залитую лунным светом. Там повсюду мелькали силуэты людей, пытавшихся поймать пасущихся лошадей и верблюдов, – однако, я не вижу там ничего дурного или опасного…

– Ты не туда смотришь, – голос скандинава потерял спокойствие, – смотри назад!

Хутрап повернулся в сторону ирака. Край его светился бледно-розовым светом, как будто что-то снизу освещало его, пропуская свет через розовую материю. Розовый свет перешел в красный и ореол красного света начал приподниматься над краем обрыва. Все вокруг осветилось и стало красных тонов, как будто на землю пролился кроваво-красный дождь. Теперь этот ореол увидели все и, пораженные, замерли на месте. Даже лошади и верблюды остановились, косясь на источник света. Низкий гул раздался со стороны ирака, он быстро усилился. И вдруг земля затряслась. Она не просто дернулась вперед-назад, как это обычно бывает при землетрясениях. Она именно тряслась, ходуном ходила во всех направлениях, вперед и назад, вправо и влево, вверх и вниз. Абсолютно хаотично меняя направление смещения, вернее, их сочетание. То вдруг влево-вверх, тут же сменяемое на назад-вниз… Люди и животные попадали на землю. Никто не сумел устоять на ногах. Амплитуда колебаний была вроде бы небольшой, не более длины ступни, но сила и резкость рывков были запредельными. Энинрис отчаянно закричала. Шамши хотел схватить ее за руку, но сильный толчок снизу подбросил ее вверх. По земле, словно по воде, побежали волны высотой не менее, чем по колено, подбрасывая вверх все, что было на поверхности. Так бывает в самые сильные землетрясения, которые изменяют сам лик земли – передвигают горы, засыпают долины, прокладывают новые русла рекам и засыпают старые. Лишь несколько человек из всего каравана видели нечто подобное в горной местности. Однако тряска внезапно прекратились. Поверхность земли снова стала ровная, словно и не покрывали ее до этого земляные волны. Гул со стороны ирака перешел в скрежет. Никто не решался подниматься на ноги, ожидая нового витка землетрясения. Но его не было. Зато все явственно почувствовали, что земля под ними начала медленно опускаться вниз. Люди со страхом ждали, что будет дальше. Скрежет, похожий на тот, который издают две трущиеся друг о друг бронзовые поверхности, но только неизмеримо сильнее, оглушающий и закладывающий уши, не прекращался. Вот на месте излома появилась выступающая вверх стена земли, она росла вверх, а сторона, на которой находился караван, опускалась вниз. Обе стороны ирака на глазах менялись местами – ранее бывшая высокой, опускалась вниз, бывшая низкой, росла вверх. Вдруг скрежет прекратился и стало тихо. После пронзительных звуков это была какая-то оглушительная тишина – люди не могли поверить, что может быть так тихо. У некоторых сложилось впечатление, что они оглохли, хотя это было не так.