Митро Брат - Создатель миров (гпбо)

– Это что, планшет, мать его? Разве такой уже изобрели? Как бы не так!

Он приблизил свой глаз к свечению. Оно явно манило: «Прикоснись. Нажми меня».

Палец рефлекторно потянулся и, затаив дыхание, Илья притронулся к кнопке.

По земле пробежала дрожь.

На глазах у ошалевшего Ильи из стыка между гранитными плитами вырвался сноп пыли и мегалиты стали медленно раздвигаться. Из отверстия вывалился прозрачный экран, действительно размером с планшет. Илья машинально схватил его. Это единственное, что он успел сделать, потому что потерял равновесие. Все вокруг пришло в движение. Воздух стало с ревом засасывать внутрь открывающегося прохода. Илью снесло с ног и, затягиваемый воздушной массой, он с криком пропал в отверстии.

Камни начали движение в обратном направлении, ветка сосны свалилась сверху… Мегалиты сомкнулись и придавили ее примерно так, как раньше кусок прозрачного предмета. Снаружи остался только пучок смятых иголок, как растопыренная кисть руки.

Илья приподнял тяжелые веки. Все кругом было белое и размытое. Он попытался двинуть головой, но пространство вокруг закружилось, перед глазами замелькали вспышки и к горлу подошла тошнота. Илья застонал.

– Лежи, лежи! – послышался знакомый голос.

– Кто это?

– Зоя, твоя подруга. Ты меня не узнаешь?

– Где я? – Илья напрягся, чтоб приподняться.

– Лежи! Ты в больнице. Не помнишь? Мы были в экспедиции. Ты упал в яму. Сломал ногу и разбил голову.

Перед глазами Ильи появился женский силуэт. Кажется, его поцеловали.

– Лука, ты меня напугал. Как тебя угораздило?

Лицо Ильи застыло в непонимании. Он, конечно, только-только пришел в себя и еще ничего не различал вокруг, но он точно помнил, что не Лука.

– Какой еще Лука? – не скрывая недовольства, спросил он.

– В смысле? Ты чего? Я Зоя, твоя подруга. Ты помнишь меня?

– Само собой. Голос-то твой.

– Ну, вот! – его ласково коснулись.

– Но я не Лука, – он обратил свой взгляд на тень, которая трогала его. – Я Илья.

– О чем ты? Какой Илья? Ты меня разыгрываешь? – голос девушки вроде усмехнулся, но как-то не искренне.

– Как какой? Я всегда был Илья. Я всю жизнь Илья. Что за хрень? – он попытался резко подняться.

Запищал прибор. В помещении появились еще тени.

– Пациент, держите себя в руках! – раскатисто донесся строгий женский голос.

– Не трогайте меня! – заорал Илья.

– Шприц!

– Я – Илья! Илья! Слышите? За кого вы меня держите?

Зоя, кажется, заплакала. Сильные руки придавили Илью к кровати.

– Что вы с ним делаете? – услышал он голос Зои.

– Так, срочно покиньте палату, гражданка.

– А что вы с ним будете делать? – уже почти кричала Зоя.

– Эй, алле! Не прикасайтесь к ней! Эй вы! – кричал Илья.

Но его крепко придавили к кровати. И он почувствовал, как в предплечье укололи. Темнота.

Когда пациент затих, врачиха с суровым, пронизывающим взглядом приказным тоном высказала Зое, стоявшей в углу:

– Сообщите профессору Расатнику и доктору Рапсанову: началось очередное обострение. Пусть готовятся снимать информацию.

Илья сидел посреди комнаты на привинченном к полу стуле, одетый в больничную робу. Изрядно исхудавший, осунувшийся. За зелеными с желтыми крапинками радужками спряталась злоба. Пшеничные брови угрожающе нависли над глазами. В ямках на щеках затаилась тень. Белокурая челка скрывала нахмуренный лоб. Перед ним за длинным столом восседал консилиум врачей. С минуту они перебирали бумажки, читали, шептались. Наконец, видимо, главный из них, сидевший по центру, такой самоуверенный надменный очкарик, не моргая, уставился на Илью.

– Итак, вас что-то тревожит? Навязчивые состояния?

Илью передернуло, но он усилием воли взял себя в руки. Чувствовалось, как тяжело ему совладать с эмоциональной бурей, которая кипела внутри.

– Н…н…нет…

Ассистентка главного, дама с пронизывающим взглядом командным голосом переспросила:

– Что? Громче. Доктор Рапсанов не услышал.

– Не бойтесь. Всем нам иногда кажется, что мы не те, кто мы есть. Это нормально, – вкрадчиво, этим своим умиротворяющим тоном допрашивал главный.

Вспышка. Капсула и в ней человек за стеклянной дверью.

Илья нервно мотнул головой. Видение исчезло.

Была б его воля, он с удовольствием бы придушил этого доктора Рапса… Как там его.

– А-а-а, если вы об этом. Нет, я не Илья. Я – Лука Вознесенцев.

– А кто же тогда Илья? – продолжал проникновенно очкарик.