Александра Чумакова: Точка возврата

От осознания произошедшего я испытал такую резкую боль в сердце, что несколько минут не мог нормально вдохнуть воздух.

— Вика, что же натворила? ЗАЧЕМ??? Скажи, что ты шутишь? Это чудовищно и не может быть правдой!

— Разве ты не понимаешь, я сделала это ради тебя, я пойду работать, и мы отдадим твой долг, я любила ребенка, но тебя я люблю больше. Боже! Дай мне только сил это пережить!

У нас еще будут дети.

Тогда Вика еще не знала, какую непоправимую ошибку совершила, через несколько часов у нее открылось кровотечение и ее увезли в больницу. Я дежурил у операционной и впервые в жизни молился: просил того, кого называют Создателем не забирать у меня любовь. Я не мог потерять самое дорогое. Мои молитвы были услышаны, Вика выжила, но матерью бы не стала уже никогда.

Я смотрел в ее глаза, держал за руку, а внутри у меня была рана. Боль была адской, невыносимой, в тот миг я понимал раненых зверей, которые воют и катаются по земле в предсмертных муках, я готов был делать тоже самое. Ни одна физическая боль не сравнится с болью души. Я приносил смерть и горе. Не смог сделать счастливой эту лучшую из женщин, причинил ей вред. Мне не было прощения. Все казалось лишенным смысла, потребность в радости умерла.

— Сынок, жизнь завела тебя в тупик, толкнула в яму отчаяния. Мне было очень больно на тебя смотреть.

— Так почему ты не помог? Я думал, Ангелы существуют для того, чтобы спасать, а не просто наблюдать — неожиданно для самого себя я кричал на Мафусаила, как будто именно он был во всем виноват.

— Не горячись. Еще не поздно все исправить.

— Бред! Ничего не исправить! Невозможно склеить то, что разлетелось вдребезги!

— Возможно все. Для тебя сделано исключение, и в этом есть моя заслуга. Я обещаю тебе помочь и заслужить твое уважение. Возьми себя в руки и закончи свою историю, расскажи, как закончил свои дни.

— Если тебе так хочется узнать, каким ничтожеством я стал — слушай. Я искал, как унять боль и нашел выход в бутылке. Я стал пить, пить так, что не помнил, кто я и где. Но в эти часы я забывался, душа молчала, раны не ныли. Вика умоляла меня не пить, но я не мог смотреть ей в глаза. Мне хотелось опротиветь ей, чтобы она ушла, ушла и была счастлива.

Я хотел от нее презрения, чтобы она кричала на меня, но моя девочка нянчилась со мною, как с младенцем, которого мы убили, и от этого становилось еще хуже. Необходимо было ее отпустить, и я опускался все ниже и ниже. Когда она в очередной раз попыталась забрать у меня «эликсир», я ударил ее. Представляешь, Мафусаил, ударил ту, что любил больше жизни! Мне не забыть ее глаз: в них была обида, боль, презрение… и любовь. Она ушла и уже не застала тот день, когда я переписал свою квартиру на бывших работодателей. Я помню, что передо мной трясли бумагами и показывали, где подписать, я сделал это, не сопротивляясь, происходящее мне было безразлично. У меня не осталось ни воли, ни мыслей, ни желаний — из моей жизни ушел смысл. Я потерял все и стал бомжом, скитался по подъездам и подвалам, иногда местом моего ночлега была улица. У меня быстро появилась компания собутыльников. Моей мечтой стало напиться и умереть в обществе таких же слабаков, как и я. Но, видимо, мне суждено было мучиться. В те редкие минуты, когда сознание прояснялось, я вспоминал родителей, бабушку, Вику, представлял себе нашего сына. Они жили у меня в голове и были счастливы, а я был раздавлен. От своих новых друзей я узнал, что меня ищет женщина, ходит с моей фотографией по улицам и говорит, что она — моя тетя. Я попросил не выдавать меня, не хотел, чтобы Лариса видела, кем я стал. Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем я оказался под колесами машины, но в тот миг я был рад.

Вот и вся моя история. Жалкая и никчемная жизнь, которую, как солнце в пасмурный день, ненадолго озарило счастье, чтобы потом исчезнуть и оставить после себя страшную горечь потери.

— Да, Дима, тебе пришлось нелегко, и ты сломался. Не думай, что страдал один, вся твоя боль была и моей болью тоже, но я ничего не мог для тебя сделать. Все, что с тобой случилось — ты заслужил. Ты родился, чтобы искупить грехи своих прошлых жизней. Такая судьба была послана тебе, как расплата. Я покажу все, о чем говорю, но у нас мало времени. Время — наш главный союзник, оно же и враг. Мы должны многое успеть в отпущенный нам срок. Видишь коридор? Дай мне руку, и пойдем по нему.

Я еще не до конца понимал, что говорил Мафусаил: расплата, прошлые жизни…

Впереди я действительно увидел коридор, какая — то сила манила меня туда, я поддался своему желанию и пошел за старцем.