Ричард Бэккер - Великая Ордалия [litres]

Горящие березовые поленья свистят, извергая шипящий пар из своей влажной сердцевины.

– Ты искал Ишуаль, – говорит скюльвенд с резкой, рубящей интонацией. Его голос даже во время обычного разговора хрипит раскатами грома, гулкими, словно отдаленный звериный рык. Он по-прежнему пристально всматривается в какую-то неопределенную точку над очагом.

– Я бросил ему в лицо твои обвинения сразу после падения Шайме. – Брови старого волшебника лезут на лоб, что происходит всякий раз, когда мысли его охватывает какое-то особенно удивительное воспоминание. – Практически сразу после того как Майтанет короновал его как аспект-императора на высотах Ютерума, перед всеми Великими и Малыми Именами. – Он пристально вглядывается в лицо варвара как бы в поисках одобрения собственной храбрости. – Как легко понять, затем мне пришлось бежать из Трех Морей. Все эти годы я жил в изгнании, размышляя о произошедшем, о пророчествах и пытаясь найти хоть какие-то подсказки об Ишуали в своих Снах. Истина о том, кем является человек, рассуждал я, заключается в его происхождении.

Ей трудно сосредоточиться на Найюре, несмотря на его всеподавляющее присутствие. Образ его супруги, даже оказываясь на периферии зрения, маячит, нависает там смутной опасностью и угрозой. Серве, тезка ее сестры, еще более прекрасная, чем образ, навеянный легендой, подобная юной дочери некого бога…

– Тебе не хватило той правды, что я поведал тебе тогда, в последнюю ночь?

– Нет, – отвечает Ахкеймион, – не хватило.

Плевок Короля Племен шипит в пламени.

– Ты сомневаешься в моей правдивости или в моем рассудке?

Вопрос, от которого у Мимары перехватывает дыхание.

– Ни в том ни в другом, – пожимает плечами старый волшебник, – а лишь в том, как ты все это воспринимаешь.

Король Племен ухмыляется, по-прежнему глядя в пустоту.

– То есть все же в моем рассудке.

– Нет, – уверяет старый волшебник, – я…

– Мир сам по себе способен сделать людей безумцами, – прерывает Найюр, наконец повернув к Ахкеймиону свой безжалостный лик и сверля его взглядом бледно-голубых глаз. – Ты искал Ишуаль, чтобы решить вопрос о моем помешательстве.

Старый волшебник смотрит куда-то вниз, молча разглядывает свои пальцы.

– Ну, так скажи мне теперь, – продолжает Найюр, – я безумен?

– Нет… – слышит Мимара собственный голос.

Взгляд белесых глаз смещается, останавливаясь на ней.

– Анасуримбор Келлхус – само зло, – вяло произносит она.

Мы все устали, малыш. И только…

Ахкеймион поворачивается к ней, глядя свысока, в той манере, что приберегают обычно на случай разговора со старыми сварливыми тетками, и говорит, будто обращаясь к ее измазанному в грязи колену:

– А если дело обернется так, что он окажется твоим спасителем?

– Не окажется, – парирует она, но в голосе ее звучит больше сожаления, чем ей самой хотелось бы.

– Но откуда ты можешь это знать?

– Оттуда, что у меня есть Око!

– Но оно поведало тебе, что зло – дуниане, а не Келлхус!

– Довольно! – рявкает Король Племен. Она и раньше замечала, что голоса мужей, состарившихся, затворившись в темницы своих сердец, часто грохочут, подобно далекому грому. Но голос Найюра гремит, оглушая. – Что еще за Око?

Вопрос, казалось, выпивает из якша весь оставшийся воздух. Старый волшебник совсем уж хмурым взглядом призывает ее замолкнуть и поворачивается к Найюру, сидящему, по-прежнему вперив в нее сияющий и обжигающий кожу взор.

– Она владеет Оком Судии, – начинает он, столь тщательно выбирая слова, что звучат они как-то неискренне. – Очень мало…

– Бог Богов, – прерывает она его, – Бог Богов взирает на мир моими глазами.

Найюр урс Скиоата кажется каменной статуей – столь недвижимы и он сам, и его испытующий взгляд.

– Пророчество?

– Нет, – сглотнув, отвечает она, понимая, что ей пришлось столкнуться с чисто мужским взглядом на вещи. Она старается выровнять дыхание, чтобы не дергаться от беспокойства. – Суждение. То, что я вижу, это… что-то вроде приговора.

Вещь-Серве слегка щурится.

Король Племен кивает.

– Значит, ты видишь Проклятие и проклятых.

– Вот почему мы спешно двигались к Голготтерату, – встревает Ахкеймион в неуклюжей попытке отвести удар от нее, – чтобы Мимара могла взглянуть на Келлхуса Оком. Чтобы мы…

– Око, – скрежещет Найюр. – Ты смотрела им на меня?

Она едва смеет взглянуть ему в глаза.

– Да.

Великий человек склоняет голову, одновременно как бы и обдумывая ее слова, и изучая заусенцы на своих ногтях. По плечам его пробегает дрожь.