Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

Очевидно, что её ещё ни разу не продавали. Новую девку видно с первого взгляда. Не то, чтобы они пытались сопротивляться или кричать, желание делать что-то подобное у них отбивают уже после второго или третьего дня обучения. Это неприемлемо. Как правило, столь прискорбно, глупо и по-дурацки бесполезно ведут себя лишь те, кто всего день или около того как были сняты с общей цепи, кто не успели дойти до работоргового дома, а побывали только на ночёвках в полевых лагерях, те, кого ещё не успели толком проинструктировать, кого пока ещё не начали дрессировать. Удар или два плети, и они замолкают и становятся послушными, как те, кто они есть. Ещё пара ударов и они, упав на живот, тянут руки к покупателям, умоляя их купить.

Скорее, в большинстве случаев, отличия заключаются в другом. Тут и удивление и неуверенность, колебания и робость, инертность и неестественность, нехватка изящности и артистизма, готовности и рвения.

На лицах одних читается явное страдание и испуг. Другие ошеломлены и напуганы до слабости в животе, настолько, что перестают его контролировать, непреднамеренно пуская воду, а то и опорожняя кишечник. Некоторых тошнит. Так что, вовсе не случайно и не беспричинно сцена торгов посыпана слоем опилок, настолько толстым, что их ноги тонут в них по щиколотки. Влага и грязь может быть впитана и присыпана опилками перед выходом последующих лотов! Безусловно, такие эксцессы, скорее редкость, чем правило, вероятно, по причине того, что с товаром зачастую проводятся репетиции торгов. Таким образом, лоты знают о том, что их ожидает. Конечно, не всем и не всегда этого оказывается достаточно, одно дело репетиция, другое — аукцион, так что всегда есть место для сюрпризов и неожиданностей. Невозможно ведь поведать каждому новому лоту обо всём, что с ней может быть сделано на подиуме. Рискну предположить, что они вряд ли смогут забыть свою первую продажу. О причинах этого нетрудно догадаться, всё же именно первая продажа является самой трудной. Впрочем, не буду утверждать это со стопроцентной уверенностью, всё же всегда есть варианты, поскольку тут многое может зависеть от дома и аукциониста, от рынка и настроения покупателей, и от множества других нюансов. Например, если покупателям становится известно, что данный лот когда-то был свободной женщиной вражеского города, то даже третья или четвёртая продажа может стать пугающим опытом. Многих, конечно, пугает и даже ужасает то, как с ними обращаются и как выставляют напоказ. Многие, что, интересно, даже несмотря на их обучение, чувствуют себя пристыженными и оскорблёнными. А чего ещё они ожидали? Кто станет покупать одетую рабыню? Быть может, они не ожидали, что это будет сделано настолько очевидно? Или не ожидали того, что их обработают и продемонстрируют как тех, кем они теперь являются? Возможно, также, что это имеет отношение ко всей ситуации целиком, к её реальности, к её новизне, к эмоциям, свету факела, аукционисту, крикам мужчин, предлагающим цену.

Некоторые из лотов кажутся оцепенелыми, почти шокированными. Само собой, это мешает аукционисту. Порой со стороны кажется, что они даже не сознают ловких прикосновений его плети, приподнимающей подбородок или руку, поворачивающей тело, заставляющей вытянуть ногу. Признаться, не уверен, что все лоты поначалу даже понимают, по крайней мере, до конца, что с ними делают. Это довольно странно, учитывая пройденный курс обучения и репетиции. Возможно, они просто не хотят верить в происходящее. Думают, что это не может происходить с ними, что это — сон. Но это не сон. Это реальность. А потом они понимают. Их продают. Они двигаются, как их направляют. Они — товар, демонстрируемый покупателям. Лот хорошо освещён, в отличие от аудитории. Многие крики прилетают от невидимых претендентов, неясных в толпе, невидимых в темноте. Зачастую лот даже не знает, кому именно её продали. Ей известно лишь то, она была куплена.

Возможно, они всё ещё незнакомы с весом своих цепей, с тяжестью своих кандалов.

И всё же, даже в этом случае, насколько же они красивы!

Конечно, совершенно другое дело — рабыня, познавшая свой ошейник, приученная стоять на коленях и поцеловавшая дюжину плетей. Проходит совсем немного времени, и её живот начинает разгораться. Мужчины проследят за этим. И стоит только этому произойти, и она больше не принадлежит себе, она становится собственностью мужчин. Весьма распространено, если позволяет время, и состояние рынка благоприятно, за несколько дней до продажи изолировать такие лоты в их конурах или клетках. Об их потребностях ясно дают понять царапины на стенах конур. Они отчаянно жмутся к прутьям клеток, с мольбой и стонами тянут руки к охранникам, которые, впрочем, их игнорируют. В результате, когда их выводят на сцену торгов, они полностью готовы. Как жалобно и отчаянно они стараются привлечь к себе внимание покупателей, как стремятся они заинтересовать их.