Джон Норман - Скитальцы Гора

— Ты, наверное, думаешь, что я оставлю тебя из-за потраченного золота? — осведомился он.

— Я не знаю, Господин, — пролепетала рабыня.

— А вот и нет, — бросил Марк. — Я оставляю тебя совсем не из-за золота. Я из алой касты. Я — Воин. Я могу просто выбросить золото, в качестве красивого жеста.

— Да, Господин.

— Оно для меня бессмысленно.

— Да, Господин.

— Так почему же тогда я должен оставить тебя? — поинтересовался он.

— Возможно, для того, чтобы использовать меня как рабыню, Господин?

— Об этом Ты можешь не беспокоиться, — усмехнулся Марк, — я не упущу возможности использовать тебя как рабыню.

— Да, Господин.

— Но Ты же знаешь, — продолжил он, — что такое использование, в прямом смысле, может быть легко и дешево куплено где угодно.

— Конечно, Господин, — всхлипнула девушка, и слезы опять потекли из её глаз.

— Так почему тогда я оставляю тебя себе? — не отставал Марк от неё.

— Я не знаю, Господин, — заплакала она.

— А всё дело в том, что Ты с Коса, — объяснил молодой воин.

— Господин? — не поняла она.

— Именно поэтому я оставляю тебя, — усмехнулся он. — Ты должна будешь постоянно напоминать мне о Косе. Вы будешь для меня вместо Коса. Полномочным представителем Коса. Ты, красивая и беспомощная, зависящая от моего милосердия, будешь находиться в моей власти, словно сам Кос. Через тебя, косианку, я смогу выразить свою ненависть и ярость к Косу.

Рабыня задрожала.

— Ты будешь маленькой частичкой Коса, — сказал он, угрожающе, — которая будет платить по счетам целого.

— Как Господин пожелает, — прошептала рабыня.

— Надеюсь, Ты не думаешь, что со мной тебя ожидает лёгкая жизнь? — осведомился Марк.

— Нет, Господин! — заверила она его.

— У нас в лагере найдётся рабская плеть? — спросил он у меня.

— Нет, — ответил я, и тогда Марк, скинув с плеча портупею с ножнами и мечом, расстегнул свой поясной ремень, и освободил его от кошеля и ножен кинжала.

— На колени, косианская шлюха, — бросил он рабыне.

Когда девушке удалось, извернувшись, подняться на колени, он сложил ремень вдвое и окинул её хищным взглядом.

— И как Ты теперь собираешься назвать её? — снова не вовремя влез я с тем же вопросом.

— Как Ты говоришь, звали её раньше, когда она была свободной женщиной? — осведомился мой друг.

— Феба, — напомнил я.

— Отлично, — кивнул Марк. — Будет забавно, если она будет носить то же самое имя, но уже в качестве рабской клички.

— Замечательно, — поддержал я его.

— Ты — Феба, — объявил он. — Кто Ты?

— Феба, Господин, — ответила рабыня.

— Целуй мой ремень, — приказал Марк.

Девушка быстро прикоснулась губами к тугой коже, а потом, видя, что её хозяин не убрал своё ремень, поцеловала его снова, на этот раз медленно и нежно, лизнув его языком, лишь после этого подняла глаза на стоящего над ней мужчину. Но стоило Марку обойти её и встать за спиной, как она склонилась вперёд уткнувшись головой в землю, дрожа всем телом в ожидании удара его пояса.

Однако юноша опустил свой ремень и, отложив его на рюкзак, присел подле неё легонько провёл пальцами по её талии.

— О-ох, — послышался тихий стон.

Признаться, мне редко приходилось видеть женщину, столь отзывчивую, по крайней мере, в первый же момент, к прикосновению мужчины. Конечно, я не сомневался, что Марк был по своему совершенно особенным для этой красивой молодой рабыни, человеком, над которым она не имела никакой власти. Вот только эта реакция с её стороны, похоже, привела парня в бешенство.

— Ах Ты, хитрая рабыня, — прорычал он, заставив девушку зарыдать от горя.

Юноша, снова схватил свой ремень и, сердито пыхтя, навис над согнувшей спину фигуркой. Сложенный вдвое пояс угрожающе закачался над спиной рабыни. Феба задрожала, и ещё плотнее прижала голову к земле. Однако Марк, так ни разу и не ударив её, с сердитым видом вернулся туда, где оставил кошель и ножны с кинжалом, и прицепив их обратно на ремень, подпоясал им свою талию. Всё так же зло он набросил перевязь меча на левое плечо.

— Уже темнеет, — проворчал мой друг.

— Верно, — согласился я.

Я полагал, что нам следует поторопиться с оставлением этого места. Нет, я, конечно, не ожидал, скорого возвращения Октантия или его людей, в конце концов, им требовалось время на то, чтобы собраться, и раздобыть одежду и оружие. Кроме того, будучи наёмниками, они работали за золото, которого теперь у их нанимателя не было, так что я не думал, что у нас были причины ожидать проблем, по крайней мере, немедленно, с этой стороны. Однако, с другой стороны, я не видел смысла и в том, чтобы здесь задерживаться.