Кристель Дабо - Обрученные холодом [litres]

И Беренильда изобразила этот жест так уверенно, что егерь даже поперхнулся. Он слушал ее, как зачарованный, вытаращив глаза.

– А знаете, почему этот ангелочек пощадил вас? – продолжала Беренильда. – Чтобы вы смогли описать мне во всех подробностях, как именно погибли мои родственники.

– Это очень серьезное обвинение, дорогая моя, – вмешался Арчибальд. – Притом обвинение перед многочисленной аудиторией. – И он постучал пальцем по своей татуировке между бровями.

Беренильда мгновенно сменила выражение лица на самое что ни на есть безмятежное.

Ее грудь, которая еще миг назад бурно вздымалась, снова задышала спокойно, а щеки опять стали нежно-белыми, как фарфор.

– Какое обвинение? Разве я назвала хоть чье-то имя?!

Арчибальд устремил внимательный взгляд на дыру в цилиндре, словно она интересовала его куда больше, чем все присутствующие.

– Слушая вас, я подумал, что вы откуда-то знаете этого «ангелочка».

Беренильда подняла глаза на Торна, безмолвно спрашивая его, как ей поступить. Торн, неподвижно сидевший на диване в напряженной позе, ответил ей пронзительным взглядом, в котором был приказ: «Играйте свою роль!» Этот немой диалог длился какую-то долю секунды, но он показал Офелии, как глубоко она заблуждалась относительно Торна. Она долго считала жениха марионеткой в руках Беренильды, тогда как кукловодом был именно он.

– Я потрясена гибелью моих родных, – с горечью прошептала Беренильда. – Это несчастье буквально подкосило меня. Никто не знает и никогда не узнает, какая трагедия произошла сегодня!

Мягкий взгляд, мраморно-белое лицо, словно Беренильда вновь играла на театральных подмостках… Бедняга Ян, огорошенный вконец, совсем уже ничего не понимал.

– Итак, будем считать вопрос закрытым? – глумливо спросил Арчибальд. – Назовем этот эпизод несчастным случаем на охоте?

Да, посол был единственным среди собравшихся, кто открыто наслаждался ситуацией. Офелия сочла бы его мерзким циником, если бы не подспудное ощущение, что каждое его высказывание помогало Беренильде держать себя в руках и сохранять спокойствие.

– Да, закроем дело. По крайней мере, на ближайшее время.

Все взгляды обратились на Торна. Это были первые слова, произнесенные им с начала их маленького военного совета.

– Ну, само собой разумеется, – ответил Арчибальд с ноткой иронии. – Если следствие выявит дополнительные подробности, которые будут свидетельствовать о преступных замыслах, я не сомневаюсь, господин интендант, что вы начнете новое разбирательство. Мне кажется, это в ваших интересах.

– Так же, как в ваших интересах будет доклад Фаруку, господин посол, – отбрил Торн, пронизывая Арчибальда хищным взглядом. – Положение моей тетки при дворе пошатнулось. Могу ли я рассчитывать на то, что вы станете ей опорой?

Офелия почувствовала в этих словах скорее угрозу, чем просьбу. Улыбка Арчибальда стала еще шире. Он медленно снял со скамеечки одну ногу, затем вторую и надел свой ветхий цилиндр.

– Неужели господин интендант сомневается в усердии, с которым я готов служить его тетушке?

– А разве вы уже не навредили ей однажды? – бросил сквозь зубы Торн.

Офелия, еще не отвыкшая от роли лакея, старалась придать своему лицу отрешенное, равнодушное выражение. На самом же деле она принимала к сведению и то, что произносилось вслух, и то, о чем умалчивалось. Значит, в прошлом Арчибальд уже предавал Беренильду и поэтому Торн ненавидел его еще сильнее, чем всех остальных?

– О, стоит ли говорить о том, что было и прошло?! – умильно произнес Арчибальд, не расставаясь со своей сияющей улыбкой. – Какая, однако, у вас крепкая память! Но я понимаю ваше беспокойство. Вы ведь обязаны своей карьерой поддержке вашей тетушки. Если она попадет в опалу, вы погибнете вместе с ней.

– Господин посол! – гневно воскликнула Беренильда. – Ваша роль состоит вовсе не в том, чтобы подливать масла в огонь!

Офелия впилась глазами в Торна, все так же неподвижно сидевшего на диване. Намек Арчибальда как будто не тронул его, однако она заметила, что его длинные тонкие пальцы, обхватившие колени, судорожно сжались.

– Моя роль, мадам, состоит в том, чтобы говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, – сладеньким тоном возразил Арчибальд. – Сегодня ваш племянник лишился только половины родственников. Вторая половина его семьи по-прежнему жива и здорова и проживает где-то там, в провинции. Но эта половина, господин интендант, – заключил он, невозмутимо глядя на Торна, – впала в немилость по вине вашей матери.