Джон Норман - Приз Гора

Но сам он смотрел на неё без малейшего признака узнавания.

— Извините, — сказал мужчина, проходя мимо.

Голос! Она услышала его голос. Это был его голос! Тот же самый! Но этого просто не могло быть! И всё же сходство было поразительным!

Вот он миновал её. Не в силах ни объяснить себе происходящее, ни как-то контролировать свои действия, она бросилась вслед за ним и осторожно придержала его за рукав.

Молодой человек обернулся. Лицо его казалось озадаченным.

Запинаясь почти на каждом слове, женщина проговорил:

— Вам понравилось представление? Мне показалось, что однажды я знала кого-то, очень на вас похожего. Давно!

— Мы знакомы? — удивлённо спросил он.

— Это Вы? Это Вы? — не выдержала женщина.

— С вами всё в порядке? — озабоченно поинтересовался молодой человек.

— Да, да, — запинаясь, пробормотала она. — Я только хотела полюбопытствовать, понравилась ли вам опера.

— Почему? — удивился мужчина.

— Мне показалось, что мы с вами знакомы, — сбившись на шёпот, ответила пожилая женщина. — Я имею в виду, с кем-то, кто очень похож на вас! Когда-то. Давно.

— Это было неплохо, — заметил он. — А теперь, простите, я должен идти. Моя подруга ждёт.

— А мне показалось, что актёры играли превосходно, — прошептала она.

В ответ мужчина только неопределённо пожал плечами. Это был тот же самый жест! Такое же пожатие плечами!

— Вы часто посещаете оперу? — торопливо спросила женщина.

— Иногда, — ответил он. — Возможно, в следующую субботу мы посмотрим новую постановку «Ла Богеме».

Она слышала об этой премьере, говорили, что партии Родолфо и Мими, должны были исполнять муж и жена.

— Всего хорошего, — попрощался молодой человек и, повернувшись, направился к выходу из зала.

Она вдруг почувствовала себя полной дурой, представив себе, какое раздражение, должно быть, охватило её собеседника, хотя его поведение всё время оставалось образцом сдержанности и любезности. Возможно, подумала, она, ей следовало бы догнать его и принести извинения, даже, несмотря на её почтенный возраст, академический статус, известность в её области науки, подкреплённую многими публикациями, и безупречную репутацию. Но, конечно, она этого не сделала. Она не побежала за ним.

В конце концов, это была всего лишь причуда, совпадение, нечто такое, что завтра уже никто не вспомнит. Но она торопливо семенила следом за ним, разумеется, держась на приличном расстоянии. Вообще-то, ей не следовало бы, делать этого. Но, по ей самой непонятной причине, она не хотела терять его из виду. Она сама не смогла бы ответить почему, как и не понимала важности этого лично для неё, по крайней мере, не до конца, но несомненно причина имела отношение к странной похожести этого молодого человека и того студента, с которым ей довелось столкнуться много лет тому назад, о ком она так и не смогла забыть, и от частых воспоминаний о ком её наряду с гневом и чувством оскорблённого достоинства неизменно охватывало непонятное ей очарование. Следуя за ним по пятам, она убеждала себя, что это была всего лишь её маленькая тайна, развязка которой, хотя и вполне предсказуемая и неутешительная, могла бы оказаться интересной.

Выйдя в вестибюль театра, она на мгновение растерялась, и даже испугалась, потеряв объект своего интереса из виду. Неужели он ушёл? Но затем, со вздохом облегчения, она заметила его крупную фигуру немного в стороне, в очереди у киоска. Похоже, он собирался купить програмку с либретто и составом артистов следующей оперы. Его компаньонка ожидала его в нескольких ярдах в стороне, нетерпеливо поглядывая в сторону выхода.

Наконец, она решилась подойти к молодой женщине. Поступать так не казалось разумным, но, так или иначе, она решила, что сделать это необходимо. Она бы ни за что не решилась бы вновь приблизиться к молодому человеку, даже во время их недавнего общения ощутив, как из-под тонкого фасада его вежливости, проглядывает жёсткость и властность. Но, с другой стороны, это была просто женщина, и она не слишком опасалась того, что могло бы произойти между ними. В данном случае всё выглядело так, как если бы эта блондинка не имела никакого значения, за исключением того, что могла бы оказаться полезной.

Позже ей пришлось пересмотреть своё представление об этом вопросе.

— Извините меня, — сказала пожилая женщина, подойдя к блондинке.

Девушка обернулась, придерживая рукой накидку. То, как она стояла, насколько хорошо смотрелась её фигура, не могло не вызвать в пожилой женщине укола лёгкой зависти. Можно не сомневаться, что это был именно тот тип тела, который так интересовал мужчин. Сама она в пору её юности не могла похвастать таким ростом и пышной грудью. Что поделать, если она уродилась довольно миниатюрной и тонкой, с изящной, но недостаточно развитой фигурой. Иногда ей приходилось слышать относительно свой фигуры эпитет «лакомая», но она ненавидела это слово, казавшееся ей столь оскорбительным и унизительным. Это предполагало, что она могла бы быть не больше, чем биологическим, сексуальным объектом, своего рода сладостью, пушинкой, если и представляющей интерес как личность, то крайне незначительный, несущественный. Когда-то, в пору своей юности, она подумывала о карьере в балете, но это было ещё до того, как она попала в более высокие сферы, приняв на свои плечи более весомый груз строгих обязанностей и долга перед движением. Впрочем, в балете у неё всё равно не было перспектив. Её фигура, хотя и не была пышной, или навязчивой, это уже кому как больше нравится, всё же оставалась несколько излишне волнующей для этого. Да она была невысокого роста и довольно худощавой, но куда же при этом было девать её соблазнительные пропорции, очарование ее груди, узость талии, восхитительную выпуклость широких и мягких бёдер. В целом, она мало чем отличалась от тысяч и миллионов других женщин, хотя, возможно, была немного меньше ростом и несколько тоньше. Так что можно считать её нормальной человеческой женщиной, ставшей в некотором роде результатом естественного отбора бесчисленных поколений её предков. В общем, она не была ни чрезмерно пышной, ни наоборот, одной из тех высоких, узкобёдрых и плоскогрудых и мальчикоподобных разновидностей, которое зачастую восхваляют и рекомендуют в культурах, которые поощряют опровержение или размывание половых различий. Скорее она очень походила на большинство женщин Земли, с поправкой на меньший рост и некоторую худобу, конечно, имея в виду времена её ранней женственности и красоты.