Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

–Орден паладинов, приветствуйте нового воина в своих рядах. Брат Тиссай отныне разделит с вами тяготы и радости, сраженья и пиры, боль и счастье. И да поможет ему в том неугасимый Свет.

(немного отвлекаясь, скажу, что Тиссай не долго делил с паладинами общую долю. Сон Шэйрада оказался вещим: Тиссай погиб, когда восставшие орки мира под названием Пиндара осадили замок, в котором обосновался отряд паладинов, прибывший, чтобы помочь местным подавить мятеж).

Где-то на самом верху башни, стоявшей посреди мрачной цитадели, в глубине зала за фальшивой стеной слабо-слабо мигнула черная, будто изваянная из оникса, остроконечная стела. Мигнула, а потом загорелась ровным багряно-черным светом. В зале заклубилась бесформенная туча, и над Замком Теней пронесся жуткий вопль, предсмертный крик умирающего существа и в не меньших муках возрождающегося.

Прошел год, который Лаэрдинн вместе с другими Инквизиторами провели, в очищении миров от наследия Ириодала. Разве что Замок Теней не сравняли с землей – не дошли руки.

Однако же в Дракморе минуло десять лет…

И вот, Лаэрдинн вернулся к своей королеве. Как обычно, появился он на лужайке перед дворцом. И не узнал его: горделивое строение, на котором, однако, уже лежало несмываемое клеймо, стоял покинутый и словно мертвый. Инквизитор шел через анфилады покинутых комнат, коридоров с осыпающейся штукатуркой, некогда полных народа, а теперь совершенно пустынных переходов через распахнутые настежь, точно искривленные рыданием губы. Все во дворце говорило о его заброшенности, а в одном из залов даже здоровенные крысы пировали какими-то заплесневевшими объедками. Так не встретив даже вездесущую охрану Канн вышел во внутренний двор, где был разбит столь любимый им и Найтари парк.

Вишневая аллея еще стояла, но деревья склонили головы и зачахли. Инквизитор пошел дальше в глубину парка с трудом узнавая места, а вокруг осыпались бледно-розовые лепестки вишен, словно слезы скорби по павшему величию.

И вот он вышел туда, где парку уступила место огромная мощеная камнями площадка. А в центре стояло мраморное изваяние, похожее на саркофаг. Не веря своим глазам, в тайне надеясь, что ошибся, Канн побежал к нему, упал на колени. Да. Увы, он был прав – на каменой крышке саркофага рельефно выступали прекрасно узнаваемые и такие милые черты. Царевна Найтари, дочь Ун'Шаллаха, последняя из рода Эльфарран лежала, скрестив на груди руки – в одной жезл, в другой прижатая к телу та самая шпага, которой был отвоеван Дракмор, подобранная бродягой Канном Тин-Лаэрдинном в разгромленном бандитском притоне.

О камень площадки звякнули ножны с мечами, сверху упал темно-серый дорожный плащ с капюшоном. Лаэрдинн растянулся на надгробье, бормоча что-то и не скрывая слез.

Позади нарочито громко стукнули сапоги, их хозяин подошел, отодвинул ногой брошенные сабли и плащ и положи руку Канну на плечо.

–Это должно было произойти, – произнес он. Лаэрдинн резко развернулся и столкнулся нос к носу с Исменом. – Ты победил Судьбу, но предназначение не терпит поражений.

–Хочешь назвать это местью той самой неизвестной и непонятной силы?

–Не силы, Канн. Судьбы. Да, хочу. Я знаю, тебе она может показаться чересчур жестокой по отношению к тебе, но тебя должно утешить то, что твоя победа оказалась много важнее для многих миров Пирамиды.

Лаэрдинн снова повернулся к поистине царской могиле, смел с каменного лица налетевшие вишневые опадки.

–Знаешь, я уже сомневаюсь в том, что для меня дороже, что ценнее, кто я прежде всего: бездушный Инквизитор, меряющий добро и зло на весах, забывая о тех, кому это зло и добро достаются или я в первую очередь получеловек-полуэльф с сердцем в груди. Поверь, Исмен, если бы вдруг выпала возможность снова выбирать, я бы принес Шэйрада в жертву.

Старый Инквизитор покачал головой, неизвестно что желая выразить этим жестом, наклонившись поднял брошенное оружие Лаэрдинна, но не спешил отдать его владельцу.

–Выбор дается всегда, – наконец промолвил он едва слышно, – но очень часто тот, кто его делает даже и не подозревает об этом. Это как стрелять из лука с завязанными глазами. И, так же как и стрелу, сделанного не воротишь. Я лишь могу выслушать тебя и посочувствовать, если это тебе поможет. Что было правильно, а что нет за тебя, хоть ты этого и ждешь, я решить не могу. – Исмен снова замолчал, а потом заговорил с горькой усмешкой, – Я же говорил, что от судьбы не скрыться, что она всегда найдет лазейку. Погиб Ириодал, но и Шэйрад пал вместе с ним. Сломался Меч Света, но и его противоположность – Меч Света – сгинула. Все для нас сложилось как нельзя лучше, но судьба ответила – погибла Найтари и…и случилось то, что ты видишь.