Ннеди Окорафор - Бинти [litres]

Как и волосы? Может, они и есть волосы? Я могла бы спросить Окву, но пока не была готова к этому. Еще нет. Я быстро побежала в свою комнату и там села на солнце, чтобы дать им высохнуть.

Десять часов спустя, когда стало совсем темно, время пришло. Сосуд, который я купила на рынке, был сделан из экзоскелетов перелинявших студентов, торговавших своими панцирями ради приработка. Он был прозрачным, как щупальца Окву, и выкрашен в красный цвет. Я наполнила его свежим отжизом, а теперь отжиз казался густым и созревшим.

Я свела указательный и средний пальцы на правой руке, чтобы зачерпнуть его, но вдруг заколебалась. А что, если мои пальцы пройдут сквозь него, как сквозь жидкое мыло? А что, если то, что я собрала в лесу, вовсе не было глиной? Что, если он затвердел, как камень?

Я отдернула руку и глубоко вздохнула. Если у меня не получится здесь готовить отжиз , мне придется… измениться. Я дотронулась до одного из локонов-щупальцев и ощутила болезненное давление в груди, тогда как разум мой пытался увести меня туда, куда идти я была не готова. Я погрузила два пальца в свежеприготовленную смесь… и зачерпнула ее. Потом нанесла на кожу. Потом заплакала.

Я отправилась навестить Окву. Я до сих пор не знала, можно ли назвать общежитием этот огромный, заполненный газом сферический комплекс. Внутри было гигантское пустое пространство, где стены и потолок заросли растениями. Отдельных комнат внутри не было, и его обитатели, что походили на Окву в чем-то одном, но отличались в другом, расхаживали по просторному полу или даже по стенам и потолку. Каким-то образом, стоило мне только подойти к центральному входу, Окву буквально через несколько минут появлялась в дверях. И всегда выдувала огромный султан газа, приноравливаясь к воздуху вне купола.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала она, идя со мной рядышком по тропинке. Мы обе любили здесь прогуливаться, потому что здесь всегда дул мягкий и ласковый ветер с моря.

Я улыбнулась.

– Я и чувствую себя хорошо.

– Когда ты его сделала?

– Два солнца назад, – сказала я.

– Я рада, – сказала Окву, – а то ты стала выцветать.

Она протянула мне окуоко .

– Я работала с желтыми токами, чтобы опробовать их на биотехнологиях одного моего сокурсника, – сказала она.

– Ох, – сказала я, глядя на обгоревшую плоть.

Мы помолчали, глядя на бегущую воду. Облегчение, которое я ощутила, когда отжиз получился как надо, стало постепенно испаряться. Вот оно, то, самое настоящее испытание. Я соскребла с руки немножко отжиза и взяла в ладонь окуоко Окву. Наложила отжиз, и, затаив дыхание, отпустила окуоко . Мы направились обратно, к ее общежитию. Мой отжиз, что я приготовила на Земле, исцелил Окву, а потом и вождя. Он мог исцелить и других медуз, тот отжиз , что производит мой народ на основе своей родной земли. За это я заслужила уважение медуз. Теперь его больше не было. Да и я изменилась. Я даже перестала в каком-то смысле быть химба. Что теперь подумает обо мне Окву?

Мы дошли до моего общежития и остановились.

– Я знаю, что ты думаешь, – сказала Окву.

– Я знаю медуз, – ответила я, – вы народ чести, но вы лишены гибкости. И жестко придерживаетесь традиций.

Меня охватила печаль, и я всхлипнула, закрыв лицо руками и смазав наложенный на него отжиз.

– Но вы сумели стать мне друзьями, – продолжала я.

Я отняла руки от лица, ладони были красны от отжиза.

– Ты – это все, что у меня тут есть. Не знаю, как это случилось, но ты…

– Позвони домой, и у тебя вновь будет твоя семья, – сказала Окву.

Я нахмурилась и отступила на шаг.

– Это жестоко, – прошептала я.

– Бинти, – сказала Окву. Она выдула высокий султан газа, что, как я уже знала, означало смех. – Есть ли у тебя при себе вещество, которое может исцелять мой народ, нет ли, я твой друг. Знакомство с тобой – большая честь для меня.

Она встряхнула своими окуоко, заставив одно из них мелко задрожать, и я вскрикнула, поскольку одно из моих окуоко вдруг завибрировало в ответ.

– Что это? – спросила я, подняв руки к голове.

– Это значит, мы семья, обретенная в бою, – сказала Окву, – ты первая, кто присоединился так к нашему роду, за долгое-долгое время. Мы не очень-то жалуем людей.

Я улыбнулась.

Она протянула мне обожженное окуок о.

– Покажешь мне завтра, – неуверенно сказала я.

– Завтра будет то же самое, – отвечала она. Когда я стерла с окуоко отжиз, ожог исчез.