Дорофея Ларичева - Дочь ледяного Юга [litres]

– Но вернусь же!

Не обращая внимание на уговоры, девушка садилась за руль дядюшкиного автомобиля, задние сидения отдавая во власть троих мальчишек, а переднее – соседке, везущей своим любимым мужчинам что-нибудь вкусненькое.

Едва заканчивался город, иссушенная жарой и заботами соседка вытаскивала из прически шпильки, и лавина черных с проседью волос обрушивалась на спинку кресла. Узкое смуглое лицо молодело, черным раскосым глазам возвращался блеск… Женщина рассказывала разные истории, дети сзади возились и смеялись, а Танри, петляя среди холмов немыслимым образом, приводила машину к месту очередной стоянки пастухов, и оставалась там часть ночи, а то и до рассвета.

Она возвращалась, когда флюгеры на крышах указывали, куда торопится утренний ветер, засыпала на шелковых кремовых простынях, поставив в вазу букет собранных после полуночи цветов. А дикие напевы на позабытом языке продолжали звучать в ее снах…

Однажды, вернувшись слишком рано, чтобы встала Вирия, она тут же уснула, и вскоре была разбужена тихим-тихим шепотом, знакомым и теплым. Духи-хранители! Наконец-то она может их видеть, общаться! Они кружили над кроватью светящимися разноцветными шарами, перетекающими один в другой, падали на одеяло, превращались в клубки желтых ниток и мелодично смеялись. Она улыбалась им в ответ, счастливая.

В незанавешенное окно тянулись ветви вишни, заглядывали меркнущие звезды. Среди них медленно плыл гатурий корабль, грузовой, если судить по лиловым бортовым огням.

«Он ищет тебя. Он близко», – зазвенели в ее голове голоса.

– Кто? – не поняла девушка. – Агых?

«Имя не знаем. Может быть, он. Но он не сумеет сделать тебе больно. Ты вернулась».

– Но я скоро уеду вновь.

«Не то… Ты вернулась в себя. Нашла себя», – наконец подобрали они нужные слова.

– А-а-а, вы про это…

Девушка села на кровати. Темнота слабеющей ночи сменялась серыми сумерками. Над домами веерами раскрывались сны хозяев. Танри не заглядывала в них. Что может быть более личным, чем сновидение?

Она посмотрела на духов-хранителей и поняла – ее время здесь закончилось. Заглянуть в Лиссаран и мчаться на запад, обновленной.

Как в первый раз, чемодан собрался быстро. К прежним вещам добавилась лишь пара платьев, ярких, будто весенний луг.

Мама поймет. Не сразу, но поймет. Дядюшка Джеральдо с тетушкой Агнесс уже поняли, что зов большого города в ее сердце не унять. А зов неба и подавно. Сонный покой Шанбаре убаюкивает, но всю жизнь провести мухой в киселе – несерьезно.

…Лиссаран. Удивление в глазах Арвисо. Сдержанный восторг бывших однокурсников при виде ее формы летчицы пера. Теперь-то Танри понимала, реальный шанс улететь в космос есть только у Эрнесто Ривандо.

Девушка обратила внимание, как внезапно постарела после гибели командора Лео. Как натянуто улыбается, готовясь к свадьбе с Иливом, красавица Давира. «Ни ей, ни мне не достался голубоглазый инженер», – грустно подумалось Танри.

Задерживаться в прошлом не имело смысла. И летчицу встретил аэродром. Короткий разговор с капитаном одного из транзитных кораблей, предъявленное удостоверение и бумаги за подписью адмирала, и в путь, в величественный Равидар. Туда, где сердитые тучи обнимают небо громадными крыльями с рваными кромками, а с аэродромов под пристальными взглядами гатуров и их приборов возносятся в космос небесные корабли.

Спира

Новая должность однозначно нравилась Бартеро. Он только сейчас понял, насколько стосковался по людям, по нормальному общению. Зимний Равидар радовал строгой красотой. И конечно, льстили жгучие женские взгляды вслед и шепотки сотрудниц Управления, вовсю обсуждавших его внешность:

– Глаза голубые-голубые, задумчивые. И осанка какая!

– Неужели такой красавчик одинок?

– Не скажешь, что гатур наполовину…

– Да ну, сказки это все. Не верю! Человек он!

– И ямочка на подбородке, и волосы светлые… Он такой мужественный – целой экспедицией руководил!..

Что сказать на это? Мечта! Вот только мысли почему-то вновь и вновь возвращались к Танри. Накатывала тоска, и тогда ни о какой работе думать не получалось. Вообще ни о чем не получалось думать. К счастью, вокруг все время что-то происходило, и мрачные мысли, царапаясь и глухо ворча, нехотя затаивались в темных уголках души.

Едва он вошел в холл Управления Мореходством, один из четверых советников, пожилой гатур, почтительно поклонился и пригласил проследовать «господина начальника» в переоборудованный кабинет.