Она ласково провела рукой по пушистой спине Полночи, рассеянно глядя вверх, на зарешеченное окно. Вдруг она резко вскинула голову, обернулась и изучающе посмотрела на стальную решетку, отделявшую ее от коридора.
– Впрочем, может быть, я не права, – тихо сказала она, повернувшись обратно к кошке. Потом Пейшенс встала, потягиваясь, уверенной походкой подошла к двери и, полузакрыв глаза, начала тереться о прутья.
– Я согласна , – пробормотала она, лизнула свою руку и просунула ее сквозь решетку, потом изогнула спину дугой, повернула голову под совершенно немыслимым углом (так умеют только кошки) и протиснулась между прутьями легко и плавно, как будто ее тело стало совсем бесплотным. Через минуту Женщина-кошка стояла в коридоре, глядя на кошку, которая все еще сидела в глубине камеры.
– Все-таки клетка – странная вещь! – произнесла она, обращаясь к Полночи. – Иногда для того, чтобы из нее выбраться, достаточно бывает принять твердое решение это сделать.
Она замерла в неподвижности, услышав в коридоре приближающиеся шаги. Полицейский, совершавший очередной обход, вывернул из-за утла, по пути освещая фонариком каждую камеру. В полутьме перед ним промелькнула какая-то тень, и он резко обернулся, мгновенно насторожившись.
Вокруг никого не было.
Он сделал еще несколько осторожных шагов, теперь уже гораздо медленнее. Еще одна тень скользнула у самого его лица. Он опять тревожно огляделся.
Какое-то время он стоял в нерешительности, но, ничего не услышав и не увидев, успокоился и продолжал обход. В дальнем конце коридора Пейшенс обнаружила незапертый чулан и проскользнула туда. Она подсунула пальцы под оконную раму, одним усилием раскрыла окно и выглянула наружу.
Окно находилось на высоте десятого этажа. Женщина-кошка посмотрела на полутемную улицу внизу. Издалека на большой скорости приближался автомобиль – «ягуар» последней модели.
Женщина-кошка улыбнулась, вскарабкалась на подоконник и прыгнула вниз. Падая на землю, она растопырила руки и ноги.
Женщина-кошка приземлилась на все четыре лапы. Раздался визг тормозов. Прямо перед ее глазами оказался дымящийся бампер, украшенный блестящим металлическим изображением нападающего хищника.
– О господи, вы в порядке?! – воскликнул водитель, выскакивая из машины.
Женщина-кошка неторопливо подошла к нему.
– Девушка должна твердо держаться на ногах, – сказала она, – а парень должен знать, когда нужно уступить дорогу. Прошу прощения!
Она оттолкнула его в сторону и запрыгнула в машину.
– Полагаю, теперь мне пора.
– Эй! Это же моя машина! Моя машина! – беспомощно закричал водитель, в растерянности глядя вслед «ягуару», который моментально набрал скорость и скрылся в темноте.
Том Лоун сидел в своем офисе, совсем измученный. К стене напротив него были прикреплены фотографии Женщины-кошки и зарисовки ее лица, сделанные в тюрьме, на столе были раскиданы исписанные листки бумаги и газетные вырезки. Он мрачно глядел на эти обломки своей прежней жизни и едва пошевелил головой, когда Боб, его коллега, бросил перед ним на стол еще какие-то папки.
– Не надо смотреть на это так трагично, Лоун, – заметил он. – Ты, конечно, потерял свою девушку, но зато, по крайней мере, раскрыл преступление.
– Ты так полагаешь? – откликнулся Том совершенно безжизненным голосом.
– Разумеется. Этих улик более чем достаточно, чтобы кровожадный окружной прокурор признал ее виновной. Что с тобой? Тебя что-то беспокоит?
– Ну да, – Том наклонился вперед, впившись глазами в заметку под названием «Отважные спасатели на аттракционах». – Она...
Боб взглянул на него, пожал плечами и ушел. Том остался сидеть, погруженный в мрачные размышления.
«Я та же самая девушка, с которой ты был прошлой ночью».
И та же самая девушка, которая спасала кошку и перепуганного ребенка; та же самая женщина, чьи руки подхватили и Тома в полумраке театрального зала, не дав ему упасть и разбиться насмерть.
«Славицкий мог доказать, что применение “Бью-лайн” приводит к страшным последствиям...»
Том стукнул кулаком по столу. Он встал, проверил, на месте ли револьвер, и поспешно вышел.
Холод городского морга пронизывал Тома до костей. Поплотнее запахнув куртку, он слушал, как коронер зачитывает выдержки из протокола.
– ...Большая часть царапин была нанесена через несколько часов после смерти...
– Что?! – Том резко поднял взгляд. В холодной комнате прямо перед его глазами лежало на сверкающей стальной каталке запакованное в полиэтилен тело. Теперь наружность Джорджа Хедара уже нельзя было улучшить ни ботоксом, ни автозагаром.
Читать дальше