Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Тихо, как призрак, высокий и тучный, воры прошли мимо мертвого, с блокированной ловушкой стража-леопарда, вышли за толстые, открытые отмычкой двери «Торговли драгоценностями» Дженагао и, нырнув в тонкую черную пелену ночного Ланкмара, направились к востоку по Денежной улице.

К востоку по Денежной — так было необходимо, ибо на западе на углу Денежной и Серебряной находился полицейский пост с неподкупной охраной, без устали протирающей подошвы и потрясающей своими пиками.　

Но высокий, с поджатыми губами Слевийяс, кандидат в воры-мастера, и толстый остроглазый Фиссиф, вор второго класса, признанный специалист по двойным сделкам, не испытывали абсолютно никакого беспокойства. Все шло согласно плану. У каждого в кисете лежал кисет, меньший по размеру, а в нем драгоценности самой чистой воды, ибо Дженагао, оставшийся за дверью, тяжело дыша, бесчувственный от полученных им повреждений, должен был получить возможность оправиться от нанесенного ущерба и богатеть далее — до нового снятия жира. Едва ли не основным законом воровского Союза был закон: никогда не убивай курицу, что несет яйца с рубином в желтке.　

Ко всему прочему, оба вора испытывали облегчение при мысли о том, что идут прямиком домой — не к жене (да простит нас Эрос) и не к детям или родственникам (да простят нам боги), а в дом Воров, штаб-квартиру и убежище могущественного Союза, который был для них одновременно отцом и матерью, несмотря даже на тот факт, что ни одна женщина никогда еще не проникала за вечно открытые ворота Чик-стрит.　

Наконец, приятно было сознавать, что хотя каждый из них был вооружен лишь традиционным воровским ножом с серебряной рукоятью, они могли совершенно не беспокоиться о своей безопасности: их надежно охраняли трое наемных убийц, позаимствованных на вечер из Братства Убийц. Один из них крался впереди, выполняя роль наблюдателя, двое других — позади, играя роль прикрытия и основной ударной силы.　

Но если даже и это не могло сообщить Слевийясу и Фиссифу чувство полной безопасности и безмятежности — что ж, на этот случай существовало кое-что еще. Рядом с ними, в тени тротуара, беззвучно пританцовывало маленькое безобразное (как на чей вкус, впрочем, он у всех разный) существо. Его можно было принять и за очень маленькую собачонку, и за большого кота, и за гигантскую крысу.　

Правда, этот последний страж не внушал такой уж абсолютной уверенности. Фиссиф даже позволил себе, подавшись вперед, тихо прошептать в украшенное огромной мочкой ухо Слевийяса:　

— Черт меня возьми, если мне нравится общество этой копии Христомили, как бы хорошо он нас ни прикрывал. Плохо, что Кровас нанялся или позволил себя завлечь к колдуну с самой сомнительной, если не ужасной репутацией и обликом, но это…　

— Закрой поддувало! — еще более тихо прошептал Слевийяс.　

Фиссиф повиновался, дернув плечом, и продолжал идти, бросая острые взгляды по сторонам, но особенно наблюдал за дорогой впереди.　

Там, несколько дальше, совсем неподалеку от Золотой улицы, Каш перекрывался двухэтажным переходом, соединяющим два здания, которые принадлежали известным ваятелям и скульпторам Роккермасу и Слеаргу. Сами здания фирмы были снабжены объемными картинами, поддерживаемыми необыкновенно толстыми колоннами различных форм, украшенными разными формами — они служили скорее рекламой, чем просто украшениями.　

Из-за перехода послышался свист-сигнал наемника-разведчика о том, что он изучил лежащую впереди территорию, удобную для засад, и не обнаружил ничего подозрительного, так что на Золотой улице все чисто.　

Но этот сигнал не принес Фиссифу полного успокоения. По правде говоря, толстый вор предпочитал быть осторожным и даже боязливым, по крайней мере, до определенных пределов. Поэтому он тщательнейшим образом осмотрел каждый выступ и завитушку здания «Роккермасо и Слеарга».

По эту сторону переход был снабжен четырьмя маленькими окошками с тремя глубокими нишами между ними, в которых стояли — еще одна реклама — три гипсовые статуи высотой в человеческий рост, несколько подпорченные годами пребывания на открытом воздухе и приобретшие темно-серую окраску — дар многолетних смогов. Фиссиф отметил еще тогда, когда шел к Дженагао на дело. Тогда ему показалось, будто первая статуя чуть-чуть изменилась. Она изображала среднего роста человека в плаще с капюшоном, со скрещенными на груди руками, что серьезно и строго смотрит перед собой. Статуя по-прежнему была такой же темно-серой, плащ, капюшон, лицо, но черты ее будто заострились, она казалась не такой изъеденной временем, и Фиссиф почти готов был поклясться, что она стала ниже ростом!