Кристель Дабо - Граница миров

– Где сейчас Духи Семей? – еще раз спросила Офелия, решительно вставая. – Я должна их увидеть.

Именно в этот момент в читальне появилась Беренильда. Когда-то Офелия не один день наблюдала, как та пила, курила и предавалась любым излишествам без всякого ущерба для своего великолепия. Сейчас ее невозможно было узнать. Волосы, за которыми она всегда так тщательно ухаживала при любых обстоятельствах, падали на плечи жидкими прядками, как моросящий дождик. Она толкала перед собой коляску, где лежало маленькое бледное тело, неподвижное и безгласное. Вцепившаяся в ручку коляски Беренильда, казалось, не смогла бы держаться на ногах без этой опоры. Едва она ее выпустила, тетушка Розелина поспешила предложить ей свою руку, но Беренильда мягко отвела ее: несмотря на худобу, из-за которой все ее кости проступали под кожей, она держалась очень прямо. От лица остались только ставшие огромными глаза; она обвела взглядом толпящихся в гостиной анимистов, и взрослых, и детей, прежде чем остановить его на Офелии.

– Что с ним?

Беренильде было не до нее и не до ее пальцев, но Офелия почувствовала прилив благодарности. Эта женщина была единственной, кто думал о Торне, ни секунды не сомневаясь, что Офелия его найдет. Но что ей ответить? Что она снова его потеряла? Что теперь он существует только в виде эраргентума где-то на Изнанке? Что скоро не будет ни Лицевой Стороны, ни Изнанки, если два мира продолжат сталкиваться? Что единственное существо, способное помешать катастрофе, находится здесь, в этом самом Мемориале, и Офелия непременно должна с ним поговорить? Слишком много объяснений и слишком мало времени.

Еле слышный лепет избавил ее от необходимости отвечать:

– Ма…

Все взгляды обратились на коляску. Виктория, с впавшими восковыми щеками и глубокими тенями вокруг глаз, села. Ее рот искривился, выдыхая срывающимся голосом то же слово, самое первое, какое Офелия от нее услышала:

– Ма…

Беренильда непонимающе посмотрела на свою дочь в коляске, как если бы ее ребенка подменили другим; потом ее подбородок задрожал, и она испустила сдавленный крик, исходящий из самой глубины легких. Она подхватила Викторию на руки, покачнулась под ее весом, упала на колени в волнах платья и, прижимая дочь к себе с любовью, граничащей с яростью, разразилась смехом и слезами.

– В голове не укладывается, – прошептала тетушка Розелина срывающимся голосом, прижав руки к животу. – Всего час назад мы едва заставили ее проглотить ложечку супа.

Вся семья сгрудилась вокруг Беренильды и Виктории. Офелия воспользовалась тем, что о ней на мгновение забыли, и покинула собравшихся. Позже – если это «позже» наступит – она достойно отпразднует их воссоединение.

Офелия пробралась между полотнищами тумана и наткнулась на перепуганных мемориалистов – те, движимые чувством долга, заполняли тележки книгами. Она узнала один из залов, где когда-то часами работала над каталогом вместе с другими курсантами своего подразделения. Ей встретилась стража разных Семей и некроманты из службы безопасности, но на этот раз ни один не проверил у нее документы. Здесь царило всеобщее смятение.

Офелии приходилось двигаться с осторожностью: скрепляющая ее тогу пряжка едва держалась, а поправить ее без посторонней помощи она не могла. Ей не очень хотелось встретить конец света в нижнем белье.

Когда она перегнулась через перила, ограждавшие пространство атриума, то увидела внизу пустоту. Настоящую пустоту. Та унесла вход в Мемориал, высокие застекленные двери, целую стену, площадку с мимозой, обезглавленную статую солдата, вообще всё, вплоть до стоянки трамаэро. Межсемейные дирижабли разлетались во все стороны по воле ветра: их швартовы были оборваны. Теперь Офелия лучше понимала причину паники среди мемориалистов. Инверсии обретали масштаб катаклизмов, и вся ее семья оказалась в западне на маленьком кусочке ковчега, тающем как сахар. Скоро здесь не останется достаточно земли, чтобы выдержать вес башни. Сквозь образовавшуюся брешь и разрыв меж двумя волнами облаков Вавилон вдали выглядел еще более разъединенным, чем когда бы то ни было, изглоданный невидимой язвой, поражающей его квартал за кварталом.

Офелия подумала о Секундине, которая ждала освобождения брата где-то там, в подземелье, одна среди толпы роботов-отголосков. Безусловно, у нее была причина втолкнуть Торна в ту клетку. Но какая именно?

Офелия еще сильнее перегнулась через перила. Она обнаружила Духов Семей внизу, в центре атриума. Впервые за много веков собравшись вместе там, где прошло их детство, они образовали почти идеальный круг.