Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

Волк привык ненавидеть то, чего не понимает, но теперь он знал, что есть то, что ему не дано понять. Ему было не дано понять Громовника. И Большого Бесхвостого. Большой Бесхвостый не был волком, и все-таки он был Братом Волка. Просто был, и все.

Мимо носа Волка проплыл слабый запах, он тут же насторожился. У Темной Шерсти засверкали глаза. Демоны .

Волк жадно припал мордой к земле и взял след. След вел мимо древних деревьев вверх по склону холма.

Вход в Логово был почти полностью завален камнем, щель была слишком узкой, и Волк не смог в нее протиснуться. Он с помощью Темной Шерсти сделал подкоп, и ему наконец удалось попасть внутрь.

В логове пахло демоном, но запах был старый. И демонов там не было. Только очень худенький и вонючий человеческий детеныш-самочка.

Волк тихо заскулил и лизнул малышку в нос. Она даже не моргнула. Что-то было не так. Волк выбрался из Логова и побежал за Большим Бесхвостым.

Когда он подбегал к Логовам Бесхвостых, уже наступил Свет. Волк сразу понял, что ему придется переждать. На краю Большой Мокрой лежали выволоченные на берег плавучие шкуры. Волк наблюдал за тем, как вожак стаи Воронов поднимается по склону, а Сестра, откинув палки, вприпрыжку бежит ему навстречу. Вожак рассмеялся и подхватил ее передними лапами.

– Долго еще до Открытого Леса? – спросил Торак.

– Должны добраться к сумеркам, – ответил Фин-Кединн, сворачивая свой спальный мешок.

– Наконец-то! – вздохнула Ренн.

Она заткнула в щель березы кусочек сушеного мяса для хранителя, но Рип тут же его украл. Торак постарался сделать свое подношение Лесу недоступным для воронов, заткнув его в трещину в ясене. Потом Фин-Кединн велел Ренн потушить костер, а сам вместе с Тораком понес их пожитки к лодкам.

Прошло два дня с тех пор, как они покинули стоянку в Сердце Леса. Продвигались они медленно, потому что ребра у Фин-Кединна еще не зажили. Вождь племени Ворона приплыл в Сердце Леса один, остальные люди в племени были заняты связанными с нерестом лосося хлопотами. Было так хорошо снова оказаться втроем.

Торак ощущал вокруг великое исцеление. Даже племена Сердца Леса теперь объединяла одна цель – исцеление украденных детей. Пятерых малышей освободили из ям, которые были вырыты на склоне холма за священной рощей. Все были худые, как веточки, зубы превратились в клыки, разум был стерт и замутнен, как белые ягоды омелы. Но Ренн, заглянув в их глаза, сказала, что Тиацци не успел вселить в их тела демонов и, значит, они всё еще дети, а не токороты. Так как Ренн была в этом вопросе опытнее всех, даже Дюррайн посчиталась с ее мнением.

Последний раз Торак видел людей из племен Сердца Леса, когда они яростно спорили о том, какой обряд быстрее поможет детям пойти на поправку.

Лес тоже начал заживлять свои раны. Они целый день плыли через выжженные земли, но Торак то тут, то там замечал зеленые островки и видел нескольких крепких оленей, которые пощипывали молодые побеги. На берегу Черного Озера он увидел священную кобылу. Она заржала, приветствуя его, и он заржал в ответ. Похоже, она простила его за то, что он скакал на ней верхом.

«И все же некоторые раны никогда не затянутся», – думал Торак, укладывая в лодку бурдюки с водой. Шрамы Зубров останутся навсегда. Гауп до конца жизни будет без руки. Его маленькая дочь, которую нашли вместе с другими, онемела. Но хуже всего было то, что одного из украденных детей так и не нашли.

«Демон» , – сказал Волк, когда шел по его следу, но потом потерял у подножия Гор.

Торак представил, как токорот скачет по камням к логовищу Эостры.

– Лучше привяжи поклажу, – сказал Фин-Кединн, и Торак вздрогнул, вернувшись к реальности. – Впереди белые буруны.

Торак удивился, он не помнил, чтобы в этом месте была стремнина. А потом понял, что они с Ренн прошли эту часть пути пешком и южнее реки, и обрадовался, что теперь всем командует Фин-Кединн.

Они тронулись в путь. Плыли мимо наводненных славками зарослей ольхи и тростника. Когда дневной свет стал золотистым, впереди показались Челюсти Сердца Леса.

Фин-Кединн, оглянувшись через плечо, спросил Торака, не жалко ли ему покидать место, где он родился.

– Нет, – ответил Торак, хотя ему было грустно это признать. – Я не принадлежу к этому месту. Благородные Олени готовы были отдать Лес во власть Повелителя Дубов, они и мысли не допускали, чтобы сражаться. И остальные… Они жаждали смерти любого, кто не следовал Обычаю. Теперь, думаю, они убьют любого, кто ему последует. Разве можно доверять таким людям?