Мишель Пейвер: Изгнанник

Гадюка, скользнув вниз по берегу реки к самой воде, опустила плоскую голову. Торак остановился в нескольких шагах от змеи, позволяя ей спокойно утолить жажду.

К тому же у него уже ныли плечи от тяжелой ноши — мощных ветвистых рогов благородного оленя. Положив рога на землю, он присел на корточки в папоротниках и стал наблюдать за гадюкой. Змеи мудры, они знают множество тайн. Может, как раз эта змея и поможет ему найти то решение, которое ему вот уже столько дней не удавалось принять?

Гадюка пила неторопливо. Потом, приподняв голову, оглянулась на Торака: мелькнул раздвоенный язык — змея запоминала его запах. Затем она изящно развернулась и мгновенно исчезла в папоротниках.

Никакого знака, никакой подсказки она ему не оставила.

«Ну и не нужно тебе ничьей подсказки, — устало подумал Торак. — Ты и сам знаешь, как поступить. Надо просто взять и все рассказать. Вот вернешься в лагерь, подойди к ним и скажи: „Ренн, Фин-Кединн, я хочу вам рассказать, что случилось со мной два месяца назад. Пожиратели Душ сбили меня с ног, они были сильнее… и оставили у меня на груди свою метку! И теперь…“ Нет. Это никуда не годится, — оборвал он ход своих мыслей. Торак легко мог себе представить, какое у Ренн будет лицо после его признания, как она с обидой выкрикнет: „Ты, мой лучший друг, целых два месяца врал мне?!“ Что же все-таки делать?» — Торак обессиленно уронил голову на руки.

И вдруг услышал шорох. Подняв голову, он увидел на противоположном берегу северного оленя. Олень, стоя на трех ногах, четвертой, задней, ногой яростно чесал набухшие кровью рога. Он, видимо, почувствовал, что Торак охотиться на него не собирается, и спокойно продолжал чесаться, хотя из рогов уже текла кровь. Похоже, этот зуд он мог унять, лишь расчесывая лоб до крови. Причиняя себе жуткую боль.

«Вот и мне нужно поступить так же! — подумал Торак. — Причинить себе боль. Вырезать проклятую метку, чтоб от нее и следа не осталось. Но сделать это нужно втайне, чтобы никто никогда ничего не узнал».

Только вот беда: даже если он и сумеет все это вытерпеть, от этой метки ему не избавиться, пока не будет должным образом совершен магический обряд. Торак узнал об этом от Ренн, осторожно выведав у нее все под тем предлогом, что увидел на ее запястьях новую татуировку в виде молний:

«Если не совершить обряд, — сообщила Ренн, — метки непременно появятся снова».

«Как это — появятся снова ?» — Торак пришел в ужас от этих слов.

«А вот так. Ты просто не представляешь себе, насколько глубоко такая татуировка въедается в плоть и кровь! Так что, даже если ее срезать, она все равно будет видна».

«В общем, ясно: самому мне с этим не справиться. Впрочем, надо попробовать все же заставить Ренн рассказать об очистительном обряде — разумеется, не открывая истинной причины того, зачем мне это понадобилось», — крутились мысли в голове у Торака.

Северный олень раздраженно встряхнулся и потрусил обратно в Лес, а Торак, вновь взвалив на плечи тяжелые рога, двинулся к стоянке. Здорово, что он нашел эти рога; они достаточно велики, так что каждому в племени достанется кусочек. Ведь рог, как известно, самый лучший материал для изготовления рыболовных крючков и молоточков, которыми расщепляют кремень. Фин-Кединн наверняка будет доволен. Торак старался думать только о своей удачной находке и больше ни о чем. Но и это не помогло ему отвлечься от тяжелых мыслей. А ведь до сих пор он толком даже и не понимал, какая стена выросла из-за этой тайны между ним и остальными членами племени Ворона. Проклятая метка напоминала ему теперь о себе постоянно, даже когда они вместе с Ренн и Волком охотились!

Начался месяц Лососевого Нереста, и пронизывающий ветер, дувший с востока, приносил с собой острый запах рыбы. Пробираясь сквозь густой сосняк, Торак хрустел кусочками коры и веток — мусором, оставшимся после того, как дятлы поработали здесь своими клювами. Слева о чем-то громко болтала Зеленая Река, обретя наконец свободу после долгого заточения во льдах, а справа вздымалась каменистая щека одной из гор Сломанного Хребта. Кое-где в камне виднелись рубцы — в этих местах лесные племена всегда вырубали себе пластины красного сланца, который, как известно, приносит удачу на охоте. Вот и сейчас оттуда доносился стук каменного топора.

«Мне бы тоже надо вырубить себе кусок сланца, — подумал Торак. — И сделать, наконец, новый топор. И вообще — надо больше заниматься делами, а не терзать себя бесплодными размышлениями!» Он даже невольно воскликнул: