Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

Кобыла встала на дыбы в надежде, что так сможет избавиться от ноши, которая приводила ее в бешенство. Но Торак припал к ее шее и крепче сжал бедра.

Тогда лошадь сорвалась с места, и у Торака чуть руки не вывернулись из суставов. Она понеслась галопом, Торак скользил по широкой спине, едва удерживаясь верхом.

Лошадь нацелилась на низкую ветку. Торак пригнулся. Тонкие ветки оцарапали ему спину. С этого момента он не поднимал головы, на случай если лошадь вздумает выкинуть что-то подобное.

Они неслись сквозь заросли, заразившийся паникой предводительницы табун помчался следом за ними. В просветах между деревьями мелькала река. Лошадь вела табун вверх по реке, в долину, где она чувствовала бы себя в безопасности.

Жесткая шкура обдирала щеку Торака, он чуял запах лошадиного пота, слышал ее надсадное дыхание в груди и ощутил укол вины. Она была его другом, а он ее напугал. Это плохо. Но сейчас для него главное – спасти Ренн.

Лошадь вдруг вскинула передние ноги, Торак ударился щекой о холку, и в следующее мгновение они уже летели через поваленное дерево. Когда приземлились, Торак снова ударился щекой о холку.

У него круги поплыли перед глазами, он выпрямился и увидел, что они скачут на свет костра, на стоянку в Сердце Леса. Опрокидывая ведра и растаптывая пищевые бурдюки, они галопом мчались между красными деревьями, люди разбегались в стороны, хватали детей и, разинув рты, таращились на Торака.

– Ваш колдун – замаскированный Пожиратель Душ! – крикнул он, оглядываясь через плечо. – Идите в священную рощу, и сами все увидите!

Стоянка осталась позади, лошадь скакала вверх по склону к гребню холма, и только тут Торак понял, что в него не выпустили ни одной стрелы, ни одного отравленного дротика. Люди боялись причинить вред священному табуну. Мешочек с целебными травами постукивал по его ноге, Торак, сам не понимая почему, поблагодарил духа своей матери за то, что тот его уберег.

Впереди возникло еще одно поваленное дерево, Торак прижался к лошадиной шее за мгновение до того, как она прыгнула. Приземлились в трясину. Лошадь увязла чуть ли не по колено, она отчаянно пыталась выбраться, и Торак всем телом подался вперед, чтобы хоть как-то ей помочь. Лошадь изо всех сил оттолкнулась мощными передними ногами, и они оказались на твердой земле. Из кустов выпорхнули испуганные тетерева.

Луна заходила, от Леса ползли длинные тени. Они помчались к Извилистой Реке. Торак заметил, что они оказались намного восточнее тропы, по которой он шел в прошлый раз, склон здесь был круче, а заросли гуще. Хитрая кобыла знала короткий путь в свою долину.

Ветки цеплялись за волосы, цветки терновника осыпались, словно снег. Лошадь вдруг перешла на рысь, а потом и вовсе остановилась, опустила голову, и Торак чуть не скатился с ее загривка. Позади них лошади из табуна, наталкиваясь друг на друга, тоже остановились и начали щипать траву.

– Нет! – крикнул Торак и принялся колотить лошадь ногами и стучать кулаком по ее шее. – Не останавливайся! Скачи дальше!

Все без толку. Лошадь как будто не чувствовала его ударов. А когда он продолжил ее колотить, ударила копытом о землю и махнула хвостом, больно ужалив его в щеку. Она была на своей земле, здесь никто не мог ее испугать.

Во всяком случае, не Торак.

Он услышал знакомое карканье. Рип и Рек спикировали вниз, едва не вонзив когти в круп лошади, и снова взмыли в небо.

Лошадь вздрогнула и вскинула голову, позади нее тревожно зафыркал весь табун.

Вороны снова бросились вниз. Кобыла начала переступать боком и выкатила глаза, показывая белки. Торак вдруг понял, что дело было не только в воронах. Она почуяла запах, который ее пугал.

Они снова понеслись галопом. Снова продирались сквозь ивняк. Кобыла уставала, Торак тоже. Они мчались сквозь черные ветки и крылья воронов, и руки и ноги у него ныли от боли.

Извилистая Река скрылась под землей, ивы уступили место елям. Торак увидел на востоке алую, как резаная рана, полоску рассвета.

В роще остролистов копыта лошадей звучали громче. Торак почувствовал, как вокруг него кружит сила Тиацци. Кобыле не нравились остролисты. Но то, что ее испугало, продолжало гнать ее вперед.

Лошадь первой почуяла запах костра. А потом Торак его увидел: черный дым поднимался к кроваво-красному небу. Страх превратился в камень у него в животе. Неужели опоздал?

Торак положил ладонь на мешочек у себя на поясе. У него сбилось дыхание, и он не мог помолиться вслух, но мысленно попросил свою мать спасти Ренн. Он молился Великому Духу. Он призывал Волка.