Виктор Кораблев - Королевства изгоев

— Обнаружить и заткнуть до поднятия кутежа… Если смотреть с этого угла, то картинка сходится, но она не светлая. Последние дни мира уже наступили, — тяжело выдохнул Север.

— Если мы, его составные части, так захирели, то это симптом смертельной болезни, факты налицо, — хмыкнул Урмахер.

— Я думал об этом… что нас, что ментов… нас быть не должно. В здоровом обществе все способны жить правильно. Но оно загнивает. Мы похожи на паразитов. Но даже мы полезны, как пиявки, что борются с давлением, или блохи, что греют в холод, гоняя кровь к коже. Ауринк же — гиена, что кусает умирающего, чтоб тот дернулся и повеселил ее. Его укусы страшны и ядовиты — мешают миру поправиться, но и не дают заснуть… он умрет во сне.

— И тогда гиене не над чем будет потешаться, — выдохнул молчавший доселе Мур.

— Ты нас так внимательно слушал, Мур. Что скажешь? — усмехнувшись, спросил Север.

— Господа, у меня вообще нет времени думать о таком. Я занят тем, что пытаюсь помочь несчастным резидентам. Я просто не мог смотреть на то, как они умирали на улицах. Мне удалось построить место, где они могут дождаться гражданства. Кормлю, одеваю, даю приют. Я организовал их. Всех, кто покрепче и позлее — к вам, дон. Остальных устраиваю уборщиками, официантами, лакеями, проститутками, наконец. Даже помогаю раскрывать таланты — хоть какая-то соломинка для закрепления в мире. У меня полно дел и без этой демагогии, софистики или что это сейчас было… Я извиняюсь, если кого обидел.

— Вот же… ты хитрый, но добрый человек, Мур. Добрее нас всех, — улыбнулся Север. — Наверное, поэтому тебе досталась такая замечательная жена и две дочки-умницы.

— Просто борьба со следствием, а не причиной. Но может и так, а мои дети — полное разочарование. Все трое. Ни один не смог достичь того, для чего был рожден, — устало сказал Урмахер.

— Якоб, вы слишком строги к себе и своим детям, я специально вас сегодня позвал, чтобы вы-таки в этом убедились, — тронул того за локоть Айзек.

— Я увижу сегодня лишь отголоски своих ошибок… я не справился…

— А чего все, собственно, ждут? — спросил Ред.

— О, сегодня первое выступление дочурки Якоба за пределами ее кафе. Чудная девочка, она подготовила что-то особое для нас, — заерзал полурослик.

— Скоро должна прийти Клио с друзьями, — сказал мистер Мур. — Она давно хотела увидеть выступление Авроры, но публика, что собирается в том кафе — не лучшая компания для леди. Поэтому я позвал их сюда.

Ред покосился на контингент, что заполнял зал варьете. Мистер Мур, будто опомнившись, повторил его действие, а затем опустил лицо на ладонь и выдохнул:

— Вот так дал. Совсем сроднился я с вашими подельниками, дон.

— Всяко лучше клерков-извращенцев, — хмыкнул Север.

Меланхолично бездействующий Соломон вдруг опомнился:

— Глядите, идет моя пропажа.

Сначала показался Скордо, он нес шпагу в украшенных ножнах. Оружие превышало длиной тело гремлина. Редрик, предчувствуя потеху, сдвинулся в тень и набросил капюшон, заодно заведя руку за спинку сидения. С края дивана было лучше видно сцену.

Показалась знакомая троица ребят. Ничего не изменилось, те лишь стали слегка повыше. Клио находилась в состоянии крайнего смущения, похоже, какая-то из дверей в зоне борделя оказалась открытой, Сильвия же источала ауру сильнейшего раздражения, лишь Рэнсом держался спокойно.

На ребятах была форма, но не та, что раньше. На шинели Рэнсома появились пустые эполеты и аксельбант, и цвет ее сменился на черный. Также на груди пестрела россыпь нашивок. На голове фуражка, а через грудь идет перевязь для шпаги, совмещенная с рыцарским металлическим поясом. На согнутом локте у парня висели два дамских плаща-дождевика.

Платья девушек были белыми, как и все остальное, включая туфельки. Лишь парадные голубые ленты поперек груди пестрели цветами нашивок. Учитывая, что у Сильвии в сумме нашивок виднелось явно больше, чем у ее товарищей вместе взятых, Ред сделал вывод, что так отмечали за успехи в учебе и прочие заслуги. На головах девушки носили шляпки-канотье с такими же голубыми ленточками — тоже часть формы.

— Солнце мое, куда вы пропали, моя школа танцев чахнет без вашего таланта, — фаталистски протянул руки к Сильвии Соломон Пляр. — Вам говорят.

— Мастер Соломон, я же предупреждала, что готовлюсь к экзаменам, — раздраженно ответила Сильвия.

— Папуля, я, конечно, горжусь тем, что ты помогаешь резидентам, но… — похоже Клио вспомнила то, что ее смутило. Она покраснела, словно рак, и зажмурилась.