Екатерина Кинн - Кыз-Жибек и белые птицы

— Это ли та девушка, о которой ты мне говорил? — спросил Тулеген.

— Нет, — ответил Каршыга.

Снова поехали они. Небо тут было как опрокинутая голубая чашка, а солнце — нежней, чем в краях между Актенизом и Каратенизом, и степь цвела гуще и дольше, не так скоро выжигало ее солнце.

Еще одну откочевку встретили — едет окруженная жигитами арба, занавески золотом расшиты. Выглянула из-за занавески девушка — стройна, косы черные в руку толщиной, сама как весенний цветок.

— Это ли та девушка, о которой ты мне говорил? — спросил Тулеген.

— Нет, не она, — ответил Каршыга и улыбку в усы спрятал.

Так ехали они, и красавицы разглядывали путников и улыбались им. Хорош был Тулеген верхом на сером иноходце, правдивы были слухи о пришельце с юга. Тулеген уж и не спрашивал, та ли это девушка, просто приветствовал встречных, как обычай велит, да улыбался в ответ.

Наконец догнали они караван Сарлыбая.

— Скажи мне, о Каршыга, кто эта женщина, что едет во главе каравана на рыжем иноходце, быстром, словно ветер? — внезапно спросил Тулеген.

Каршыга спросил:

— Неужто ты влюбишься в замужнюю?

Она ехала во главе кочевья — строгая, статная, в одежде, расшитой золотом, в белом покрывале из китайского шелка. Жигиты слушались ее беспрекословно. Следом за ними на сотне верблюдов везли сундуки с золотой казной, исфаханскими коврами да дорогой утварью.

— Посмотри, Каршыга, как сияет ее лицо! — сказал Тулеген. — Она словно стальной клинок, что не сломится от невзгод. Хоть она и не юна, но подобна розе и полна достоинства. Если есть у нее дочь, к ней бы я и посватался.

Каршыга рассмеялся и сказала:

— Это Ак-Жунус, байбише хана Сарлыбая. Поедем, я представлю тебя ее дочери Жибек.

Каршыга с детства знал Жибек, сам учил ее играть на домбре и кобызе, и любил ее, как дочь, которой у него не было. Все любили Жибек — у нее был добрый нрав, она была необыкновенно красива, но не заносчива. Это хорошо, думал Каршыга, что юный Тулеген не только смотрит, но и видит.

Как только караван остановился на ночевку, Каршыга подвел Тулегена к арбе, в которой ехала Жибек. Из-за занавесок послышался быстрый шепот и девичий смех — видно, подружки уж рассказали Жибек о спутнике Каршыги. Но стоило заговорить, как девушки умолкли и отвечать не стали. Лишь когда Каршыга укорил Жибек за то, что не хочет даже словом с гостем перемолвиться, она ответила:

— Не хочу говорить ни с кем! Ты привел чужака, чтобы продать ему Кыз-Жибек, так не бывать этому!

Каршыга оглянулся на Тулегена. Тот не разозлился на неучтивость Жибек, наоборот, руку к груди приложил и молвил:

— Прости, что помешал тебе, дочь Ак-Жунус.

Время шло, Тулеген гостил у Сарлыбая. Всем он пришелся по душе — и Сарлыбаю, и его ближним, и его сыновьям — младший, девятнадцатилетний Болатбек, лишь недавно женился и отделился от отца. С ним-то Тулеген и сошелся ближе всех. Даже суровой Ак-Жунус понравился он. Ездил с жигитами на охоту, беседовал с ханом и его приближенными о делах, об угрозе от калмыков, слушал, как поют достаны [18] Достан — небольшое эпическое сказание. . И лишь Жибек обходила его вниманием.

Он пытался встретиться с ней, но она ускользала. Сарлыбай то и дело устраивал то айтыс [19] Айтыс — импровизированное поэтическое состязание. , то гулянье — Жибек качалась с девушками на качелях, принимала вызов на песенных состязаниях. Только там и удавалось Тулегену перемолвиться с ней словом. Пела она хорошо и была остра на язык, так что в айтысе не было ей равных.

Ак-Жунус как-то спросила у Жибек, неужто настолько не по нраву ей пришелец, что и смотреть на него не хочет? Жибек не ответила, отговорилась делом и убежала. Ак-Жунус посмотрела ей вслед да усмехнулась.

На другой день устроил Сарлыбай скачки. Много жигитов собралось, но все с восторгом смотрели на Тулегенова иноходца, серого по имени Кёкжорга [20] Кёкжорга — букв. «серый иноходец», кличка коня Тулегена. . Не было этому коню равных. Вот пустились всадники вскачь — сразу отстали те, у кого кони поплоше, а жигиты на хороших конях ускакали уже далеко. Тулеген на Кёкжорге вырвался вперед, Бекежан на гнедом своем не отставал, вот повернули они обратно, и вырвался вперед совсем юный жигит на рыжем коне. Попробовал Бекежан обогнать его — лишь утомил коня, отстал. Помчались вперед два всадника, и в самом конце прянул рыжий, словно стрела из лука, и пришел первым. Смеясь, соскочил Тулеген с седла, подошел поздравить победителя — тут жигит шапку снял и упали ему на плечи две косы. Заголосили тут все, закричали славу отважной Кыз-Жибек.