Нил Гейман - Одд и ледяные великаны [иллюстр.]

– Один Всеотец, – сказала она. – Мудрейший из Асов. Одноглазый Бог Битвы. Тот, кто пил воду мудрости из источника Мимира [7] Мимир – слепой великан-ётун, хранитель Источника Мудрости у корней мирового ясеня. , возвращается к нам.

И принялась мять птицу левой рукой, придавать ей иную форму…

Теперь перед ними стоял высокий седобородый человек с жестким и умным лицом. Он был обнаженным, что, впрочем, его мало смутило. Подойдя к высокому стулу, он взял большой серый плащ и древнюю шляпу с обвисшими полями, которых, – Одд мог поклясться, – там не было раньше, и надел.

– Я был далеко, – рассеянно сказал он Фрейе, – и с каждым мигом все больше отдалялся. Спасибо.

Но Фрейя уже переключилась на медведя. Она мяла и месила его обеими руками. Так мать-медведица вылизывает своих новорожденных медвежат, языком придавая им форму. Под ее красивыми руками медведь изменился. Он стал рыжебородым, волосатым человеком с бугристыми руками, узловатыми, как очень старые деревья. Он был не великаном, но самым крупным из не-великанов. Вид у него был дружелюбный, и он подмигнул Одду, отчего мальчика неожиданно переполнила гордость.

Один бросил Тору тунику, и гигант отошел в тень одеться. Но на полпути остановился.

– Мне нужен мой молот. Мне нужен Мьёллнир.

– Я знаю, где он, – сказал Одд. – Спрятан в камне. Могу показать, если хочешь.

– Может, сначала все же закончим дела поважнее? – сказал лис. – Я следующий.

Фрейя весело поглядела на лиса.

– Знаешь, – сказала она, – многие предпочли бы лицезреть тебя таким. Уверен, что не хочешь остаться как есть?

Лис зарычал, потом рычание перешло в сдавленный кашель, и лис сказал:

– Милая Фрейя, ты со мной шутишь. Но недаром же про твое доброе сердце слагают песни:

– Локи, все это случилось только из-за тебя, – сказала она. – Все.

– Да, – сказал он. – Признаю. Но зато я мальчишку нашел. Нельзя же видеть только дурные стороны.

– Однажды я об этом пожалею, – мягко сказала Фрейя и с улыбкой коснулась черного лисьего носа, дальше пальцы побежали между ушами, вдоль хребта – до самого кончика хвоста.

Легкое мерцание – и вот перед ними человек – безбородый, с огненно-рыжими волосами и кожей такой же бледной, как у Фрейи. Глаза – зеленые осколки льда. «Может, у Локи до сих пор лисьи глаза, – подумал Одд, – а может, наоборот, у лиса всегда были глаза Локи».

Тор бросил Локи одежду.

– Прикройся.

Теперь Фрейя перевела взгляд на Одда. Ее нежная улыбка наполнила его мир.

– Твоя очередь, – сказала она.

– Это мой обычный вид, – сказал Одд.

– Знаю, – сказала Фрейя. Она присела рядом на колени и протянула руку к изувеченной ноге. – Можно?

– Конечно, если хотите.

Она подняла его легко, как листок дерева, и положила на большой обеденный стол богов. Нагнулась к его правой ноге и ловко отстегнула ее в колене. Провела ногтем по коже – и плоть раскрылась. Фрейя вынула кость, оглядела и помрачнела.

– Размозжена, – сказала она. – Так перемолота, что даже мне не под силу ее восстановить. Но немного поправлю.

Она принялась прилаживать, скреплять, притирать друг к другу осколки кости. Потом повторила операцию на мелких косточках стопы и пальцев, возвращая их на свои места. А после снова поместила кости в плоть, заклеила и приставила ногу на ее законное место.

– Очень жаль, – сказала богиня Фрейя. – Сделала все, что смогла. Стало получше, но не идеально. – Она вдруг задумалась, потом сказала с воодушевлением: – А что если ее вообще заменить? Хочешь, вместо твоей поставим тебе заднюю кошачью лапу? Или куриную?

Одд улыбнулся и помотал головой:

– Нее, моя мне как-то роднее.

Он осторожно встал и оперся о правую ногу, всей душой желая стереть из памяти картину, как ее только что отделяли от колена. Нога не болела. Почти. Гораздо меньше, чем раньше.

– Должно пройти время, – сказала Фрейя.

Огромная ручища опустилась сверху и хлопнула Одда по плечу, отчего он чуть не грохнулся.

– Ну что, парень, – пробасил Тор, – поведай-ка нам, как ты победил Ледяных великанов. – Теперь он выглядел гораздо веселей, чем в медвежьей шкуре.

– Он был один, – сказал Одд.

– Когда я стану рассказывать эту историю, их будет не меньше дюжины.

– Башмачки верни, ага? – сказал Локи.

Вечером в большом зале богов устроили пир. Один сидел в торне стола на стуле с великолепной резьбой, роняя слова почти так же скудно, как в бытность свою орлом. По левую руку от него басовито рокотал Тор. Локи, сидевший в дальнем конце стола, был ровен и приветлив со всеми, пока не захмелел, после чего, приветливость с него как ветром сдуло. Он наговорил всем глупостей и гадостей и начал в открытую поглядывать на богинь, в конце концов Тору на пару с высоким одноруким богом, которого, как понял Одд, звали Тиром, пришлось уволочь Локи из зала.