Томас Рейли: Кормчие судьбы

— У меня есть нож,— на ходу сообщила Белит с чувством законной гордости.

— Подумаешь,— ответил мальчик,— а я спрятал на опушке копье.

Девочка не нашла, что ответить, и дальнейший путь до границы леса они проделали в молчании. Когда зеленая стена деревьев сомкнулась за их спинами, путешественники остановились. Крим отправился на поиски своего спрятанного оружия, а Белит пристроилась на огромном валуне, лежавшем в центре поляны.

— Скоро ты там? — нетерпеливо позвала она.

Женщина, когда мужчина занят, его нельзя торопить. Чернокожий воспитатель погрозил ей пальцем.— И чему тебя только учат родители?

— Вот уж не вашим дурацким обычаям! — Девочка гордо задрала нос,— Будешь воспитывать свою черную жену, а меня не смей.

А может быть, я когда-нибудь выберу в жены тебя,— спокойно возразил Крим.

Родители не разрешат. Ты — черный, а я — белая, и вообще кровь шемитов нельзя смешивать с кровью всяких других людей.

— Странные у вас обычаи…— Крим приготовился произнести целую обличительную речь.

— Слушай, Крим, мы пришли охотиться или болтать цепкую глупость? Копье ты нашел, кинжал у тебя есть тоже, у меня — нож. Так что пора идти.

Белит слезла с камня и подошла к мальчику.

— Слушаюсь, о моя госпожа.— Крим склонился в глубоком поклоне,— Пошли.

Девочка пошла впереди, повинуясь редким указаниям Крима, который по известным только ему приметам находим нужные повороты тропы. Они шли совершенно бесшумно — сказывались привычки детей, выросших в джунглях,— и не произносили ни единого слова. Наконец дети вышли на огромную поляну, поросшую густой высокой травой.

— Это круг ведьм,— сказал Крим,— здесь они танцуют той страшные танцы, а потом сжигают фигурки людей, которым предназначено умереть в этом году.

— Ты-то откуда знаешь? — спросила Белит.

— Я слышал, как Унгеду разговаривал с моей теткой Самди, а она настоящая колдунья.

— Это та, которая живет в джунглях вдали от всех?

— Да, она прогневала великого Митру, и он наслал на нее кару.

— А какую?

— Не знаю, но мама говорила, что это была страшная кара.

— Еще говорят, что Митра самый благостный бог,— покачала головой Белит.

— Знаешь, богам видней, как и кого наказывать.— Крим не любил пустых разговоров.— Все, что мне сейчас важно,— это то, что именно на эту поляну приходит ужасный однорогий зверь. Сахем видел его сам.

— Да, Сахему можно верить,— подтвердила Белит.

— Если бы мне об этом рассказал не он, то я бы не поверил,— сказал Крим,— но мы должны все увидеть своими глазами.

— Лучшее место для засады — там.— Белит показала на густой кустарник, росший по левому краю поляны.

— Пожалуй, ты права, пойдем по краю — на эту траву нельзя наступать обычным людям.

— Глупости,— Белит не могла лишний раз не утвердить свое превосходство,— вы, черные люди, слишком легко верите во всякие выдумки.

— Выдумка это или нет, но я и шагу не сделаю на эту поляну,— упрямо мотнул головой Крим.— А ты поступай как знаешь.

— Я, наверное, пойду с тобой, а то еще примну траву, и эта однорогая тварь догадается, что здесь кто-то был.

Осторожно обойдя поляну по левому краю, дети добрались до кустов, словно предназначенных для устройства засады. Густые, покрытые острыми длинными колючками ветви переплетались в непроходимую изгородь и отлично скрывали наблюдателей со всех сторон. Лишь только у самой земли оставался небольшой зазор, сквозь который могли протиснуться только дети.

—Я хочу есть,— сказала Белит.— Что у тебя с собой?

— Сушеные ягоды.— Мальчик достал мешочек, прикрепленный к его травяной юбке.— Но много я тебе не дам — надо, чтобы хватило подольше.

— А я много и не прошу.— Белит поудобнее устроилась на корнях.— Чуть-чуть — чтобы не урчало в животе.

Крим высыпал на ладонь несколько ягод и протянул девочке.

— А ты? — набив рот, поинтересовалась Белит.

— Я пока не хочу, может быть, потом.

Перекусив, Белит сразу повеселела.

— Джихан просто лопнет от зависти, когда узнает, что мы поймали однорогого зверя.

— И опять полезет со мной драться,— добавил Крим.

— Точно, но на этот раз я в стороне не останусь,— воинственно тряхнула косичками девочка.— Прошлый раз мне помешала мама, а то бы я ему так надавала…

— Тише, спугнешь зверя, ты так яростно орешь, что ни живность в десяти днях пути отсюда у е разбежалась и попряталась.

— Могу врезать и тебе, если опять начнешь воспитывать. — Девочка нахмурилась.