Ральф Шеппард - Зло Валузии

Однако ухмылки ухмылками, а молчание явно затягивалось. И Конан, оставив при себе недобрые мысли, постарался улыбнуться как можно приветливее — насколько это позволяли ему скупые на мимику лицевые мускулы — воинам, продолжавшим рассматривать его как заморскую диковину. Он вытянул обе руки вперед, ладонями вверх, как бы показывая, что безоружен и не имеет дурных намерений, и, продолжая улыбаться, произнес несколько слов, которые еще помнил из грубого наречия тунгов и камбров.

Лет десять назад, еще до того как он стал наемником у Илдиза, Конан промышлял контрабандой на море Вилайет, войдя в долю с Красными Братьями из Султанапура. Один раз их корабль попал в шторм, и его выбросило на западный берег Вилайета, недалеко от северной границы Турана, где он и провел веселую зиму в обществе северных варваров, почти не отличавшихся от асиров и ваниров.

Однако Конан понимал, что теперь он находится гораздо севернее и намного дальше, чем заплывал когда-либо купеческий или пиратский корабль. Поэтому он не особенно огорчился, увидев недоумение на лицах дикарей. Предположения Конана оправдались — это племя было полностью изолировано от внешнего мира, — во всяком случае, от того, который был ему известен.

Теперь туземцы решили взять инициативу на себя. Из группы воинов к Конану вышел пожилой мужчина. Его широкое бронзовое лицо было густо испещрено причудливой татуировкой, пополам с боевыми или ритуальными шрамами. Он положил правую руку на грудь и, обращаясь к Конану, произнес несколько слов на неизвестном, гортанном наречии, которое отдаленно напоминало гирканский язык. Это натолкнуло киммерийца на удачную мысль, и он заговорил на гирканском:

— Привет вам, отважные воины! Благодарю за помощь. Если бы не вы — вариться бы мне сейчас в желудке этой твари. На этот раз речь киммерийца достигла цели. Пожилой воин оживленно закивал головой и перешел на гирканский язык которым владел вполне свободно:

— Ты говоришь на языке ерканов, богатырь, но ты не похож на них. Откуда ты родом, чужеземец, и как добрался до Берега Великих Лежбищ? Еще ни разу на нашей памяти не приходил к нам чужак со стороны моря. Пару раз к нам являлись иноземцы со стороны заката, но они были грубы и жестоки, и нам пришлось снять с них кожу. Но в твоих глазах не видно злобы, и твои волосы оттенком напоминают наши, а не рыжую шерсть, как у тех, других. Так кто же ты такой?

«Ага, значит, кто-то из тунгов или камбров все же пытался сунуться сюда», — сообразил киммериец и, радуясь, что не похож на них, отвечал старику:

— Я — Конан из Киммерии, если вам только что-то говорит это название. Моя страна лежит далеко отсюда. А прибыл я сюда не по своей воле. Мне пришлось уходить от моих врагов. Я долго жил в южных странах и стал там… э-э… вождем. Но на меня напало враждебное племя. Врагов было гораздо больше, и они перебили моих людей. Ну а я скрылся от них и вот теперь нахожусь перед вами,

— Ты, верно, и впрямь был вождем, Конан, хотя я и не знаю, какие народы живут на юге. Мы всегда считали, что к югу и к западу от Берега Великих Лежбищ простирается бескрайнее море, доходящее до границ мира. Но я верю тебе, — заметил старик и одобрительно прибавил: — Только такой могучий и удачливый воин, как ты, смог бы стать вождем в чужом племени. И только такой человек смог одолеть морские волны и туман и приплыть сюда. Ты везучий человек, Конан, — тебе удалось спастись от клыков Великой Коровы.

— Это точно, — ухмыльнулся Конан, польщенный похвалой старика. — А откуда у вас развелись такие демоны. Что-то не похоже, чтоб вы особо любили их. Я встречал немало племен, которые поклонялись всяким чудовищам и считали их своими предками. Вы, я вижу, не из таких.

Старый воин улыбнулся:

— Наш народ некогда приносил жертвы этим животным из страха перед ними, пока ерканские купцы не принесли нам свет учения Эрлика и Вечного Неба. Теперь из наших старых богов мы поклоняемся лишь Морскому Льву. Морской Лев — наш покровитель и предок. А страшный зверь, который на тебя напал, — действительно демон, порождение темных сил. Это наш главный враг. Если Великие Быки появляются у Побережья — значит, исчезнут все алпачи и котики, и нас ждет голод. Чудовища страшно прожорливы. И их отпрыски также доставляют нам немало хлопот. Они пожирают всю живность и переворачивают наши каноэ, когда мы выходим на охоту в море.

— Это я успел заметить, — согласился с ним Конан. — Так ты говоришь, к вам наведываются гирканцы?