Ральф Шеппард - Зло Валузии

Не видно было лишь старого плута Саидхана.

— Ну, этот теперь будет рад! — беззлобно усмехнулся Конан, вспомнив про страстную и безответную любовь старикашки к Бортэ…

Вдруг сильнейшие порывы ветра налетели с отрогов Рипейских гор, из далекой пещеры Борея. Конан на миг представил себе гигантскую поющую раковину и лик сурового Северного Ветра. Завывая, мощный вихрь налетел на корабль и, легко оторвав его от земли, понес на юг. Прощай Сакалиба! Прощайте, Бортэ, Таргитай! Прощайте, друзья! Доведется ли еще свидеться?

Далеко внизу пронеслось по Пасиртайской степи мимолетное видение солнечного колеса Аргаима Трехстенного, и вскоре землю закрыли пушистые облака. «Скиталец» несся, разрывая их острым носом, ветер свистел в ушах Конана, надувал паруса и шевелил крылья небесного корабля. В этом монотонном свисте слышался голос Борея, напевающий киммерийцу об опаленных зноем равнинах Заморы, о персиковых садах Хоарезма, о соленой влаге океана. На мгновение Конану вспомнилось, как когда-то давно, больше десяти лет назад, летел он над морем Вилайет, взятый в плен небесным кораблем грондарского чародея Тоиланны. Но это был совсем иной полет. Тогда колдовской корабль несла в небе покоренная сила рабов. А «Заоблачный Скиталец» устремляла вперед великая мощь стихии и его, Конана, стальная воля. Позабыв обо всем, Конан во все горло запел боевую песнь Асгарда, которой научился еще в юности, и вдруг сквозь вой ветра и свист снастей услышал, что чей-то надтреснутый голосок пытается вторить ему. Молниеносно обернувшись, Конан увидел закутанного в дорогие меха маленького человечка, сидевшего посреди припасов, взятых в дорогу, и сжимавшего в руках бурдюк араки. Это был Саидхан, мертвецки пьяный.

— Во имя Иштар! — воскликнул изумленный Конан. — Что ты здесь делаешь, Нергалов выкормыш?

— О, в-великий воин, — пробормотал Саидхан, — прости, ч-что проник т-тайно на борт т-твоей чудесной ладьи! Н-но мне нестерпимо з-захотелось побывать в Х-хайбории перед смертью. К т-тому же у меня кое-что есть, — Заговорщицки улыбнувшись, старик извлек из-за пазухи два огромных, жарко пылающих рубина.

— О, да это же… Кровь Огня! — воскликнул Конан. — Ах, хитрюга! Так ты подобрал эти камни, пока я освобождал титана?!

— Од-дин — твой, од-дин — мой! — пролепетал старик, дрожащей рукой протягивая Конану драгоценность.

— Эге! — Голос Конана теперь звучал иначе. — Да на этом мы с тобой заработаем кучу деньжищ! Ай да молодец! — И он с такой силой хлопнул пьяного старика по сухонькому плечу, что тот навзничь опрокинулся на палубу.

Приподняв трясущуюся голову, Саидхан промычал:

— Я п-подумал, все равно Б-бортэ меня никогда не полюбит, и решил л-лететь с тобой. Т-только ты по достоинству можешь оценить мою тоску по ней. Я с-сложил про нее з-замечательную поэму. В-вот послушай. — И старик замогильным голосом начал читать свои вирши.

— Кром! — в ужасе заревел Конан. — Только не это!!!

…«Заоблачный Скиталец» стремительно несся на крыльях Борея к рубежам Турана. Огромный мир вновь лежал перед отважным киммерийцем. Сотни отчаянных, невероятных приключений ждали его. Пройдут годы, и зрелый муж Конан взойдет на Трон. И долго ещё при аквилонском дворе барды и менестрели будут петь Сагу о Неведомых Землях, о суровом крае Рипейских гор, где правит отважный правитель и где стерегут несметные сокровища грозные грифы…