Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги

Уже стемнело, когда из леса раздалось многоголосое пение и плач. Девушки вышли в одних рубахах, с венками на головах и березовыми ветвями в руках. Впереди сама собой шла... молодая березка с удивительно густой листвой. Лишь приглядевшись, Каллиник понял, что деревце несет бойкая чернокудрая амазонка Меланиппа по прозвищу Лошадка, полугречанка и приемная дочь Хилиарха. Искусно привязанные ветви почти скрывали обнаженное тело молодой женщины. Следом несли два гроба. В одном лежало соломенное чучело нагого мужчины, весьма откровенно изображенного. В другом - чучело женщины в платке и рубахе, с головой кукушки. Березку и гробы охраняли амазонки с секирами и луками. Вышата, подняв руки, возгласил:

-- Плачьте, люди! Умер Ярила, веселый бог, солнце наше весеннее! Умерла Лада-Весна! Уходят они от нас в иной, подземный мир, где Солнце не светит, петухи не поют, собаки не лают.

Ему откликнулась Лютица:

-- Плачьте, люди! По светлым богам плачьте! По всем сородичам нашим, безвестной недоброй смертью умершим! По утонувшим, в лесу пропавшим, зверями растерзанным, на войне убитым и не погребенным!

-- Плачьте, люди! Не оплачете светлых богов - не вернутся они с теплом, с обильем. Не оплачете заложных [19] Заложные - нечистые, вредоносные мертвецы. - вернутся навьями да упырями.

Слова лесной ведьмы звучали зловеще. Быстро темнело, и чаща вокруг наполнялась непонятными криками, стонами, хохотом. Кто кричал? Звери, птицы, лихие люди? Или навьи, злые духи-птицы? Или упыри, жаждущие крови, чтобы поддержать в себе подобие жизни? Жуткий, темный, смертоносный мир обступил людей. Кто погибал среди него - сам становился его частью. Недалеко, к северу, лежал страшный Чертов лес, где Ардагаст добыл в гробнице Семи Упырей Колаксаеву чашу, а Вышата одолел духовного владыку леса - колдуна Лихослава. Там же, на берегу Случи, Зореславич убил своего дядю - жестокого царя росов Сауаспа-Черноконного. Не рядом ли их черные души? А где души сотен тех, кто в славных походах Ардагаста не нашел даже могилы, чьи неупокоенные кости разбросаны от Карпат до уральской Золотой Горы, от жаркой Мидии до Ледяного моря?

Суровы были лица, стройны и печальны голоса воинов и девушек. Выступил вперед молодой гусляр Пересвет, муж Меланиппы. Запел о том, как Чернобог хоронил Ярилу живьем, закрывал досками железными, щитами дубовыми, засыпал песками рудо-желтыми. Голосу певца вторили причитания Ардагунды, изображавшей Лелю, жену и сестру Ярилы. В изорванной рубахе, заломив руки и скрыв лицо распущенными золотистыми волосами, стояла царица амазонок над мертвым богом, словно Изида над Озирисом. Только ее брата-царя Ардагаста почему-то не было видно. Вдруг умолкли струны и заговорил Вышата:

-- Люди! Не навсегда уходят светлые боги и не зря. Ушел Ярила в Мать Сыру Землю и отдал ей свою солнечную, живую силу. Вернется он к нам ярой пшеницей, густой рожью. А весной вернется и сам с зеленой травой, с теплом, дождями - святым белым всадником. Вернется и Жива-Весна: без нее ничего не родится. Она нам по весне кукушкой года считает, годам же ее жизни и счету нет. Всех богов она старше, а не старится. Воскресни, Ярила! Воскресни, Жива!

Пересвет снова запел: о том, как восстал из могилы Ярила, сел на белого коня, освободил из чащобы Чернобожьей сестер - Лелю, Морану и Додолу, вернул им облик божеский. Гусли звучали поначалу торжественно, потом все быстрее и веселее, и под звуки их менялся сам певец. Печальный, худой, слабый с виду, хоть и при оружии - куда такому против всей Тьмы. И вот уже он - рубаха-парень, веселый и отчаянный.

Неожиданно поднялся из гроба соломенный Ярила, бесстыдно-нагой и святой в своей наготе, а следом за ним, в простой белой одежде, с пучком колосьев в одной руке и Колаксаевой Чашей в другой - царь Ардагаст, златоволосый, смеющийся. Радостные крики огласили лес. Леля-Ардагунда сбросила рваную рубаху и осталась в белой вышитой сорочке, возложила венок на свои роскошные волосы и первой пошла в пляс вместе с братом. Выбежали к костру двенадцать русальцев с мечами и жезлами в руках, в плащах с косыми крестами - знаками Огня и Солнца. Еще громче и быстрее зазвучала музыка, и русальцы понеслись по кругу, высоко подскакивая и вертясь волчком. Скрещивались мечи, мелькали жезлы, скрывавшие в навершиях чародейные травы, страшные для нечисти. Были среди русальцев Вышата и Вишвамитра, Хилиарх и Сигвульф и другие лучшие воины росов: сармат Сагсар с сыном Нежданом Сарматичем, Всеслав, княжич дреговичей, и его друг кушан Хоршед.