Джим Батчер: Фурия Принцепса

— Ко мне, строиться! — Приказал Тави, все еще сжимая в руке меч, и начал организовывать из арьергарда легионеров оборонительное построение, мечи и щиты наготове, копейщики во втором ряду, их блестящие стальные острия ощетинились защитным частоколом.

В его действиях не было спешки. Ворд настиг их из дыма, полдюжины жабоподобных тварей выпрыгнули из теней и сумятицы, только чтобы встретить броню и сталь изготовившегося Легиона.

Как только они заняли позицию, Тави поручил тройке центурионов с жезлами боевое охранение, которое медленно отступало назад на причалы, пока легионеры за стеной щитов поднимались на борт своих судов.

Уже заполненные корабли начали отшвартовываться от пирса, поворачивая из гавани и направляясь по каналу вниз.

У меньших алеранских кораблей проблем возникало не много, но для более крупных судов канимов проход оказался очень узким, и процесс покидания гавани был мучительно медленным.

Так и должно было быть. При неправильном управлении кораблем, можно было затонуть в канале и преградить его каждому позади идущему судну.

Корабли выходили в море поочерёдно, практически соприкасаясь друг с другом, и, хотя двигались с максимально возможной для себя скоростью, прошло более часа, прежде чем последний медленно отчалил от пирса.

Все это время сгущался дым, и пожары становились все ближе.

Тави отметил, что Маркус отсчитывает последнюю тысячу человек на полдюжины кораблей, которые поспешно пришвартовались вдоль линии пирса и сбросили трапы.

Последним кораблем, пришвартованным в конце пирса, был Слайв, и Тави мог видеть Китаи, стоявшую на носу корабля.

Тави постепенно отправлял на борт судна один за другим всех своих людей, пока в медленно отступавшей по каменному пирсу шеренге не остались он, Маркус и с полдюжины легионеров. В этот момент из дыма возникли шестеро жабоподобных Вордов, которые, однако, не спешили атаковать, наученные горьким опытом предыдущих столкновений со щитами легиона.

Всего сорок ярдов оставалось пройти последнему из легионеров до корабля, и можно будет отходить от пирса. Потом двадцать. Затем десять

В пяти ярдах от трапа Слайва что-то вцепилось Тави в ногу железной хваткой и стащило его с пристани в холодную воду гавани. Он окунулся в абсолютную, леденящую темноту, и броня камнем потянула его ко дну.

Ворд, схвативший его за ногу, не отпускал. Вскоре Тави почувствовал, как огромная конечность обхватила его за талию.

Затем что-то сжало его руку в локте, клыки вонзились в кожу над стальным наручем на предплечье, разрывая бицепс, и Ворд жестоко встряхнул его.

Тави сдержал стон и продолжил борьбу. Длинный меч бесполезен в ближнем бою, так что он вытащил кинжал и попытался пронзить им противника, но неудачно, чувствуя, как плохо нацеленное острие всего лишь скользнуло по бронированной коже Ворда.

Со всех сторон окружённый водной стихией, он напрасно пытался использовать магию земли — единственную вещь, которая могла помочь ему вырваться из хватки Ворда, осознавая всю тщетность своих усилий.

Он отчетливо ощутил, как ломается кость руки, когда Ворд с ужасной силой кинулся на него в темноте и продолжал тянуть, отрывая руку от тела, боль нарастала, бесценные пузырьки воздуха вырывались изо рта и скользили вверх по лицу.

А затем он почувствовал, как ноги врезались в заледеневший ил на дне бухты.

Порожденная фуриями сила растеклась по телу, и он перехватил кинжал ртом, зажав зубами лезвие, чтобы можно было действовать неповрежденной рукой.

Рывок выбил ему плечо из сустава, но он потянулся разумом к стали кинжала, и боль превратилась в часть фоновой информации, как, например, температура воды или тот факт, что он голоден.

Он вцепился в бронированную конечность Ворда и, скрестив ноги ножницами, крутанул бедрами, чувствуя, как ударяет спиной о грунт, когда противник забился.

Он сцепил ноги вокруг, предположительно, торса Ворда, сжал целую руку в крепчайшем захвате, который он только мог вообразить, и выгнул свое тело, сдавливая бедрами изо всех сил.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом что-то сломалось с жутким треском, и хватка Ворда разжалась.

Тави продолжал тянуть и дергать до тех пор, пока Ворд не разорвался, потом оттолкнул от себя в пространство все еще дергающиеся куски.

Его пальцы метнулись к застежкам на броне. Тави застегивал и расстегивал их тысячи раз, и теперь это была операция, которую он мог выполнять практически во сне — правда, используя обе руки.