Джонатан Страуд: Амулет Самарканда

Мне. Прочее не в счет.

Этот маршрут имел еще одну положительную сторону: мальчишка был настолько занят, что ему некогда было вспоминать о потере своего драгоценного гадательного зеркала. Вот честное слово, он так переживал из-за этого зеркала, что можно было подумать, будто в нем заключен его родной брат, а не какой-то вульгарный бес в облике младенца. Мальчишка почему-то принял его несчастье близко к сердцу. Хотя… Возможно, после того как он потерял свою возлюбленную миссис Андервуд, этот бес остался для него последним близким существом во всем мире. Бедолага.

Конечно, словосочетание «хороший хозяин» само по себе нелепо. Даже Соломон был бы невыносим (в молодости он отличался редким занудством) – но, к счастью, он мог одним поворотом своего кольца вызвать двадцать тысяч духов, и у меня было много свободного времени.

Ясно одно – истории их не учат вовсе. Факварл бы искренне огорчился при виде подобного невежества. Он любит похвастаться, что это именно он подкинул Одиссею идею с конем. Лично я уверен, что Факварл врет, но доказать этого не могу – меня под Троей не было. Я в это время находился в Египте.

Волшебники – обладатели самого дурного вкуса, который только можно себе представить. Причем так было во все времена. О да, на публике они держатся чопорно до невозможности. Но думаете, кто-нибудь из волшебников отправится по доброй воле слушать камерную музыку? Как бы не так. Они куда с большей охотой будут пялиться на лилипутов или красоток, исполняющих танец живота. Вот вам маленькая подробность из жизни Соломона Мудрого: он был без ума от ливанских глотателей огня.

Хотя поля размечены и перекопаны людскими руками, от них все же не смердит магией. Волшебники на протяжении всей своей истории всегда были тварями городскими. В городах они процветают, множатся, словно чумные крысы, и носятся по паутине сплетен и интриг, будто разжиревшие пауки. Волшебники, порожденные не знавшими городов цивилизациями – шаманы Северной Америки и азиатских степей, – действовали настолько отлично от нынешних магов, что почти заслужили, чтобы вовсе не называться волшебниками. Но их время давно миновало.

Чистая правда! Волшебники по сути своей – паразиты. Если они захватывают господствующее положение в обществе, то припеваючи живут за чужой счет. А в те времена и в тех местах, где они теряли власть и им приходилось самим зарабатывать на хлеб, они, как правило, пребывали в плачевном состоянии и за несколько медных монеток показывали всякие фокусы на потеху толпе.

Такая разновидность демонов. У них пять глаз: два на голове, два по бокам и один… ну, скажем так – когда фолиот наклоняется, к нему трудно подобраться незамеченным.

Еще какого мерзкого! Напомните мне как-нибудь – я вам такого расскажу…

Факварл сказал бы, что проще всего было бы сожрать их, а Джабор и говорить бы не стал, а просто сожрал. Но я не любитель человечьей плоти – у меня от нее сущность болит. Это все равно что есть морепродукты скверного качества: вся скопившаяся в них грязь оказывается во рту.

Мой единственный опыт вождения относится ко временам Великой войны, к тому ее периоду, когда британская армия стояла в тридцати милях от Праги. Какой-то оставшийся безымянным чешский волшебник приказал мне украсть некие документы. Их хорошо охраняли, и, чтобы миновать вражеского джинна, мне пришлось въехать в британский лагерь на санитарной машине. Водитель из меня паршивый, но во всяком случае так у меня появилась достаточно убедительная маскировка (я заполнил санитарную машину солдатами, которых сбил по дороге). Когда я въехал в лагерь, солдат потащили в госпиталь, а я под шумок смылся и украл планы грядущей кампании.

Гуль – мелкий джинн довольно неприятной разновидности. Любит лакомиться людьми. Потому из гулей и получаются хорошие часовые – если их предварительно хорошенько разозлить. Они видят лишь на пяти планах. Я же выглядел как Скволлс на всех планах по седьмой включительно.

Всем просто не терпится возвыситься. Букашки мечтают стать мул ерами, мул еры – фолиотами, фолиоты – джиннами. Некоторые джинны мечтают стать афритами или даже маридами. И все это – совершенно зряшные мечты. Превзойти пределы, отведенные твоей сущности, невозможно. Зато многие обожают таскаться в облике существ, более могущественных, чем они сами. Ну, а если ты и без того хорош, ты, естественно, не захочешь ничего менять.