Мадам Севинье - «В Вашем дружестве — вся моя душа, вся моя жизнь»

Во время походного отпевания в лагере слезы и стенания лучше всего выражали всеобщую скорбь. На офицерах траурная перевязь; бой затянутых в креп барабанов; пики опущены, мушкеты прикладом вверх. Одна только неподдельная скорбь могла сподобить целую армию слиться в едином крике. Оба родных племянника (старшему мешает сан) [153] Речь о герцоге де Буйоне, кардинале, графе де Лорже и графе де Руа, родных племянниках маршала. Церемония воинского прощания состоялась 12 августа в местечке Ихтерсхейм. присутствовали при прощании, и их состояние Вы можете себе представить. Г-н де Руа, весь израненный, велел нести себя на руках, ибо все происходило уже после отхода за Рейн. Мне кажется, что наш бедный шевалье тоже тяжко пережил боль утраты.

После того как армия простилась с прахом своего командира, горе выплеснулось на улицы. Рыдания сопровождали кортеж повсюду, особо отличился Лангр. Человек двести в глубоком трауре заняли место во главе процессии, за ними двинулась толпа народа; весь клир в праздничных одеждах. Была заказана торжественная месса, в какой-то момент объявили сбор пожертвований, чтобы покрыть пятитысячные затраты и оплатить переход до следующего по маршруту города. Что скажете, это ли не искренние свидетельства людской любви, это ли не признание величия заслуг?

В Сен-Дени процессию ожидают либо сегодня к вечеру, либо завтра в течение дня [154] Кортеж прибудет в Сен-Дени на следующий день, в четверг 29 августа, около 10 часов вечера. Церковное отпевание в Сен-Дени состоится 30 августа, а в Париже, в соборе Нотр-Дам, — 9 сентября. Известно, что была еще и третья заупокойная служба, которую также 30 августа отслужил Боссюэ в главной обители кармелитов в Париже, куда было доставлено сердце маршала. , толпы людей вышли навстречу, за два с лишним лье от города. Пока не возведут новую часовню, прах его будет покоиться в старой. В ней же пройдет погребальный молебен, а церемония торжественного прощания состоится позже, в Нотр-Дам.

Что скажете про такие наши развлечения? Как Вы догадываетесь, мы все-таки отобедали, а далее горестно повздыхали до четырех часов. Кардинал де Буйон справлялся о Вас, он уверен, что, будь Вы здесь, непременно пришли бы разделить нашу печаль. Я рассказала ему о Ваших тягостных переживаниях. Он исполнен готовности непременно написать Вам и г-ну де Гриньяну, а покуда велел передать уверения в его искреннем к Вам расположении, и добрейшая д’Эльбеф — тоже, ведь они с сыном лишились всего. Нехорошо пересказывать снова то, что Вам уже известно, но эти подробности из первых рук так меня потрясли, что мне захотелось наглядно показать Вам, как тут у нас «забывают» г-на де Тюренна.

Ваши планы относительно шевалье я целиком поддерживаю [155] Речь идет о денежной ссуде, необходимой для продолжения военной карьеры Жозефа, шевалье де Гриньяна, брата графа де Гриньяна. . Свой ответ пусть он напишет Руссо [156] Жан Руссо (из рода де Рец) — адвокат Парижского парламента. Его имя часто фигурирует в нотариальных документах семьи де Гриньян в качестве поверенного в делах. , а я предупрежу, чтобы тот немедля принес его мне; мы напишем, что делать, чтобы Ваш переводной вексель попал кому нужно, тем более что сам Руссо отправляется в аббатство проведать господина коадъютора, после этого станет ясно, куда его адресовать; его братьям не советую: они почти всегда в отъезде.

Г-н де Ла Гард, впечатленный рассказами о доблести шевалье, недавно обмолвился, что попросил обоих братьев приложить все усилия, чтобы при сложившихся обстоятельствах попытаться помочь ему уже в этом году, и что оба они полны решимости и горят желанием сделать все возможное [157] Речь идет о сражении при Альтенхайме 1 августа 1675 г. Господин, приехавший в Версаль 5 августа, — граф де Сен-Пон, адъютант Тюренна. Двое других братьев графа де Гриньяна — Жан-Батист (1639–1697), коадъютор, позже архиепископ Арля, и Луи (1650–1722), епископ Эвре, а позже Каркассона. . Наш добрейший Ла Гард сейчас в Фонтенбло, вернется через три дня, чтобы потом, наконец, тронуться в путь, чего, по его словам, страстно желает; но от жизни при дворе отказаться непросто.

Состояние бедной Санзеи ужасно. О судьбе ее супруга по-прежнему никаких известий. Его нет ни среди живых, ни среди мертвых, ни среди раненых, ни среди пленных; слуги, посланные ею на поиски, молчат.

Г-н де Ла Трусс, обронив было, что в день битвы он якобы слышал о его гибели, теперь молчит и не пишет ни строчки ни бедной Санзеи, ни г-ну де Куланжу. Приходится согласиться, что высокое положение с милосердием не в ладах [158] Ла Трусс состоял в родстве и с семейством де Куланжей, и с г-жой де Санзеи. . Мы уж не знаем, чем утешить бедняжку, ибо она, похоже, вот-вот потеряет всякую надежду; было бы не по-людски не поддержать ее в такую минуту. Сама же я почти уверилась в гибели ее мужа. Кровь и пыль могли обезобразить тело до неузнаваемости. Его вполне могли не опознать и сразу же закопать. А может, его схватили и убили подальше от всех, могли и крестьяне спрятать тело где-нибудь за плетнем. Столь печальное развитие событий видится мне более вероятным, нежели все разговоры о пленении и отсутствии возможности дать о себе знать.