Борис Виноградов - Последняя седмица. Откровения позднего агностика

Не знаю, как у кого, но у меня после знакомства с этим фолиантом – ксерокопией «яростных споров», построчной записи словестного мордобоя, ничего, кроме раздражения, не сформировала. Если и явилась картина мира, то какая-то невразумительная. Сумбур вместо музыки. Что и говорить, хаотичность мышления – едва не главная примета нашего медийного века с его фейками, лукавством и новостным флудом. Когда вместо фактов и аргументов – вранье и нахрап.

Но огорчает другое, жаловался я пивной аудитории. Почему-то в этом хаосе мы разбираемся не сами по себе, а обязательно с помощью инородцев. Пришлых, званых или приблудных, но непременно с другим, альтернативным мнением. То сеть, батьку казачок, а выходит дело, засланный. Без него якобы невмоготу. Знаем же, они слова доброго о твоей стране не скажут, оболгут, измарают, в душу наплюют, но без них, как без причастия, выходит, никак нельзя?

Вячеслав Васильевич всю эту публику разделил на два эшелона. Первый – собственно иностранцы, без всякой натяжки и примеси. Они, словно копейщики в авангардной центурии римского легиона идут впереди и составляют ударную силу информационной или, кому как больше нравится, гибридной войны, которую дикий Запад ведет против России, вспрявшей ото сна и поднявшейся с колен. Сюда входят коренные американцы, поляки, чехи, немцы, британцы, французы и разные прочие шведы. Имя им легион, а в нарицательном смысле и более конкретно их чаще обозначают как майклы, зигмунды, мэтьюзы, корейбы, маттисы, иржи… На них профессор зла не держит, Бог им судья.

Но есть второй эшелон – те, кто еще несколько лет назад считались нашими соотечественниками, а теперь вернулись и думают, что все им тут завидуют. Речь не идет о лузерах и неудачниках, кто не прижился там во Флориде или на Брайтон-Бич, как ни старался, но вовремя опомнился и, словно чистосердечно раскаявшийся блудный сын, вернулся в отчий дом и пал к ногам великодушного и любящего родителя. Таких много, они ведут себя тихо, поэтому их мало слышно. Речь о тех, кто, прилетев из-за океана, ведет себя здесь не просто активно, а гиперактивно, день и ночь мозоля глаза и промывая мозги народу в телевизоре.

– Да, какие они политологи, иностранцы хреновы, – выругался профессор математики. – Больше косят под чистокровных и стопроцентных американцев, а поскреби, так в каждом найдешь татарина или еврея, прости господи.

– Все так, ничего против не имею. Но почему, спрашиваю, именно их, «бывших» мы так любим и ласкаем пуще всего?

Сколько их на наших каналах – коли, ариэли, грэги и проч. с азартом и какой-то дурацкой убежденностью в своем превосходстве несут заморскую ересь под видом «иной точкой зрения». Причем, уверяют, что это их личная точка зрения. Никак не официальная, не имеющая никакого отношения к политике той страны, где они сейчас обитают и трудятся.

Если так, говорю, то непонятно, какой смысл в этом поединке. Уж больно разные весовые категории. Киселев – государственный чиновник, начальник огромного информационного агентства, лицо официальное. Как говорил Злобин, его в Америке называют «главным кремлевским агитатором». А сам Коля – лицо сугубо частное, космополит без роду и племени, человек ниоткуда, хоть и значится в реестре нашего агентства как «американский публицист». Величины явно несопоставимы по масштабам и статусу. Давид и Голиаф, Гулливер и лилипуты, слон и моська… Был бы, например, Генри Киссинджер, Лари Кинг или что-то в этом роде, дело другое. А тут… Давно хочу понять, чего это мы, с какой стати и зачем все это делаем? Я другой такой страны не знаю, где б так вольно чувствовал себя нахальный чужеземец, позволяя себе хамить и оскорблять хозяев.

Да, великодушие, всепрощение, долготерпение, и все такое – у нас в крови. Россия-матушка всегда любила и грела юродивых. Но тут, извините, совсем иное – мазохизм какой-то в тяжелой хронической форме. Моральное извращение и подмена понятий, в чем, как заметил Дима Киселев, его оппонент большой мастак. Да уж, по части словоблудия ему нет равных. В общем, назови мне такую обитель, где бы еще так готовы были по-вольтеровски умереть, лишь бы он высказал свое мнение. Ну, нет такой страны. Нету. Россия в этом плане – уникальная держава.

– Лично я умирать за вашу гребаную свободу слова и мнений не готов. Пусть вольтерьянцы и подыхают, если хотят, – взял снова бразды правления в свои руки Степаныч. – Эти уроды только наносят моральный ущерб обществу, губят здоровье нации.