Юлия Кои - (Не)нужный омега

Елисей приложил ладонь ко лбу. Похоже, его на самом деле продуло, иначе почему бы температура подскочила? Но это была такая мелочь. Омега собирался во что бы то ни стало присутствовать на ужине, сидеть рядом с Виктором и получить его внимание. Внутри все дрожало от одной только мысли о их близости, возможности поговорить.

Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену и прервав размышления омеги.

– Ой, прости, – тут же послышался мягкий мелодичный голосок, и Елисею показалось, что солнце попало к нему в комнату. Он таращился на заглянувшего к нему Никиту, и не мог заставить себя сказать хоть что-нибудь. Тот словно излучал свет своими золотыми локонами и загаром. Когда омега приблизился, Елисей разглядел глаза цвета меда, как и у всех в их семье. Кроме него.

– Похоже, мы теперь соседи. Я тут принес кое-что, – омега без всякого смущения подошел к Елисею, и разместившись на постели, протянул ему шоколадку.

– Спасибо, – Елисей принял подарок, не зная, что стоит сказать еще. – Как вы добрались?

– Нормально. Я почти все время спал. У вас тут так уныло, все серое и холодрыга, что постоянно клонит в сон. На юге лучше.

– Я никогда не был на море.

– Оно и видно, – усмехнулся Никита. – Тебе бы не помешал загар.

Елисей окончательно смутился. С ним никогда не разговаривали так. Никита не сказал ничего плохого, но стало неудобно.

– Спасибо, – зачем-то повторил Елисей.

Он испытывал неловкость рядом с таким красавцем, который чувствовал себя столь непринужденно, будто они все эти десять лет виделись каждый день. Елисей поковырял пальцем обертку шоколадки и понял, что это его единственный шанс пообщаться с кем-то настолько активным и свободным. Похоже, на юге омегам больше позволялось, хотя, кого он обманывал. Все дело в его болезни. Не будь он так слаб, ходил бы в школу и университет, гораздо чаще виделся с Виктором и уже…

Щеки равномерно залило румянцем, который тут же перекинулся на шею. Елисей вздрогнул, заметив на себе взгляд Никиты.

– У тебя все хорошо? – неуверенно спросил тот, чуть отклонившись.

– Да-да, просто немного простыл, – соврал Елисей, краснея еще сильнее.

– Ну ладно. В общем, я просто зашел поздороваться. На улице ты почему-то не вышел.

– Я могу заболеть, если пробуду на холоде слишком долго, – поспешил объяснить омега. – Это не потому, что я не хотел.

– Ясно. А я-то уж подумал, у вас с любимым размолвка.

– С любимым? – не понял омега.

– С женихом, – медленно проговорил Никита.

– Ааа, ты про Виктора Львовича. Все в порядке, он знает, что мне следует беречь себя.

Глаза Никиты после этих слов стали круглее.

– Как у вас тут строго, – присвистнул он. – Я бы не смог. Уже пузатым бы ходил от такого альфы.

Елисей вздрогнул, крепче сжимая шоколадку, которая начала плавиться от его тепла. В словах Никиты не было ничего угрожающего. Должно быть, он хотел сказать комплимент, но отчего-то Елисею стало не по себе. В их доме все привыкли к тому, что он и глава клана помолвлены. Дело шло к свадьбе, пусть они и не общались почти. Они должны были вступить в брак, так было суждено. И само собой разумеется, Елисей восхищался им, пусть и издалека. А Виктор Львович был к нему добр и вежлив. Этого хватало для грез о идеальном браке. Иногда омега представлял, как все будет. Что альфа будет его целовать и обнимать. Его мечты были наполнены нежностью и трепетом, и всегда крайне целомудренны.

Истрактовав молчание Елисея по-своему, Никита добавил.

– Вам же все равно можно. В любом случае заключите брак.

Омега кивнул, больше не проронив ни слова. Вскоре Никита ушел, оставив в комнате Елисея едва уловимый шлейф своего феромона, навевавшего мысли о теплом зимнем вечере у огня с чашкой какао. Омеги не должны были чувствовать друг друга. В крайнем случае, запах вызывал отторжение однополых представителей вида. От Никиты же исходил такой дивный аромат, что даже Елисей его почувствовал, и он не вызвал неприязни. Скорее, легкий привкус грусти.

Он поднес тонкое запястье к носу, который почти заложило, и вдохнул. Ничего. Казалось, от кожи веет только горечью, которой он весь пропитался за столько лет. Из-за болезни у него не было течек, а если они все же начинались, то больше походили на лихорадку. Папа предупреждал о плотском желании, которое Елисей должен был подавлять до вступления в брак, и не давать волю рукам. Но омеге и не хотелось. Он так ждал свадьбы, что решил сохранить себя для Виктора Львовича, не прикасаясь к себе, даже когда тело об этом просило.