Александр Накул - Целестина

– И зачем им ссориться?

– Потому к этому они шли, – всё с тем же суровым спокойствием произнесла генеральша. – И им уже некуда сворачивать.

– Но за что же им воевать?

– Вот за это, – ответила пани Крашевская и обвела костлявой рукой комнату. А потом добавила, как для непонятливых: – За эту крепость и за этот город.

– Но немцы же сами его отдали!

– Сегодня отдали, а завтра опять заберут.

Они, как всегда, обедали в просторной столовой на первом этаже особняка. Шкафчики из красного дерева начищены настолько тщательно, что, когда за столом подносили ко рту серебряную ложку, можно видеть, как по лакированной глади красного дерева поднимается отражение, похожее на крошечную серебряную звёздочку.

А вот высокие, от пола до потолка, окна были заперты, несмотря на тёплую погоду. Хозяйка не хотела, чтобы в столовую летела пыль от марширующих почти по соседству советских солдат.

Покончив с кутьёй, хозяйка повернулась к воспитаннице.

– Зайдёшь ко мне после обеда.

– Да, конечно, – Целестина вдруг ощутила, что ей стало трудно глотать.

Это от волнения.

Зная характер пани генеральши, никогда не угадаешь, что тебя ждёт, когда приглашают лично встретиться. Будет это подарок, сюрприз, нагоняй – или всё это вместе и сразу…

После обеда Андрусь поднялся в свою комнату, и в доме воцарилась неожиданная тишина. Было очень боязно идти к кабинету, постучаться – и всё-таки войти через дубовую дверь с небольшим стилизованным окошком-розой из матового стекла.

Кабинет генеральши напоминал скорее лабораторию. Возле двери был небольшой секретер из чёрной сосны, всегда открытый и заваленный счетами и бумажками. Отсюда генеральша управляла финансами.

Вдоль стен, в стеклянных шкафах – книги, огромные и старинные, с готической вязью на титульном листе. Иногда на кожаных переплётах можно было найти даже след от цепочки – значит, раньше эта книга была прикована к одной из полок в монастырской библиотеке.

В других шкафах – химическое оборудование, тоже очень старинное. Даже в гимназии оно новее. Колбы, склянки, диковинный перегонный куб, похожий на диафрагму фотоаппарата, аптекарские весы, песочные часы, настолько огромные и тяжёлые, что ими можно убить человека. Такого разнообразия она не видела даже в кабинете химии родной гимназии.

Колоссальный дубовый стол возле окна тоже завален книгами и бумагами. Но это были совсем другие книги и бумаги – старинные, пожелтевшие, иногда на пергаменте. Даже приближаться к этому столу запрещалось.

Старая Анна Констанция сидела сбоку от стола, в особом кресле, куда всегда пересаживалась, чтобы передохнуть. У неё в руках был пожелтевший от времени лист бумаги. Анна Констанция, нахмурившись, читала его через очки, едва шевеля сухими губами.

Напротив неё – огромный ящик, только что с почты, даже с квитанцией на боку.

– Цеся, прошу, вскрой эту дурницу. У меня нет сил ломик искать.

Целестина быстро отыскала ломик и взялась за крышку.

От ящика едва ощутимо пахло сургучом. Но ей пришла мысль, что в таком громадном ящике можно спрятать даже тело. Если сложить ноги к шее и хорошенько утрамбовать…

Наконец, крышка отошла. И Целестина увидела, что там, внутри, на подушке из мягкого сена.

Это был огромный, почти в половину человеческого роста, кальян. По-настоящему мастерская работа!

Серебряное блюдце в форме лотоса насажено на бронзовую шахту. Под ней – колба в форме идеального хрустального шара. А стоит вся эта конструкция на четырёх эбонитово-чёрных, словно бы кошачьих, лапах.

Слишком изысканный для простого человека и слишком загадочный для власть имущего, такой кальян был бы уместен только в лаборатории мудреца-алхимика – если в теперешних Персии и Турции ещё сохранились алхимики и мудрецы.

– Хорошо. Поставь его рядом, я сама заправлю.

Целестина поднимала кальян очень бережно – нехорошо, если эта конструкция развалится прямо в руках. Но тот оказался на удивление крепким и устойчивым. Такую штуку при желании можно использовать как оружие.

Пани генеральша спрятала лист в папку – так быстро, что Целестина не успела даже увидеть, буквы какого языка на нём написаны. Потом она вдруг сорвалась с места и начала рыться в соломе, которая осталась на дне ящика. И выпрямилась с небольшой плоской бутылкой в руке. В таких бутылках продают коньяк.

Целестина готова была присягнуть на Библии, что, когда она доставала кальян, никаких бутылочек в сене не было.