Лана Вейл Гудчайлд - Черные орхидеи

– Хорошо! – удовлетворенно кивнула девочка. – Мне попался билет, который я учила, так что все прошло гладко.

– Я была уверена, что ты справишься, – улыбнулась Волфолия.

Поставив перед девушкой тарелку с пиццей, она чмокнула ее в макушку и села рядом. После обеда Лекс утащил Мейку в свою комнату. Дверь он оставил приоткрытой и, рухнув на раскладной диван, потянулся, как кот, отчего черная футболка поползла вверх, открыв глазам девушки мускулистый торс.

– Что будем смотреть? – лениво спросил Лекс, наблюдая за замершей у дивана Мейкой.

– Пофиг, – пожала она плечами и, спешно отвернувшись, присела с краю.

Лекс улыбнулся, заметив, как у подруги покраснели уши. Никогда еще Мейка не смотрела на него как на парня. Никогда не краснела, не смущалась, не замечала таких вещей в нем, которые других девчонок сводили с ума.

– Давай тогда поспим? – предложил парень.

Притянув Мейку к себе, он привычно обнял ее за плечи. Удобно устроившись под мышкой у друга, Мейка уставилась на потолок с желтыми звездочками. Эти звездочки они клеили вместе. Она сидела на его плечах, а он скакал по комнате, притворяясь, будто она тяжелая и он вот-вот упадет. Мейка старательно целилась в потолок и не замечала, как проливала клей на его волнистые волосы. После того безумного вечера Лексу пришлось постричься налысо (клей высох намертво), но это не расстроило парня, и они до сих пор смеялись, вспоминая тот день.

– Лекс? – позвала Мейка.

– М-м-м?.. – промычал он.

– Будешь встречаться с Доной?

– Не-а. С чего ты взяла?

– Ну, ты ей понравился, – пожала плечами Мейка.

– А она мне – нет.

– А кто тебе нравится?

– Одна красотка… – ухмыльнулся парень.

– Кто она? Она учится в нашей школе?

– Ага, – мечтательно вздохнул Лекс, погладив плечо Мейки.

– Ты уже встречаешься с ней?

– Не-а, только хочу…

– Ты еще не говорил ей?

– Что?

– Ну, что она тебе нравится…

– Не-а.

– А почему?

Мейка даже слегка приподнялась, чтобы заглянуть в глаза другу.

– Я не достоин этой девочки, Мейк, – с грустью улыбнулся Лекс.

– Почему?! – ахнула она.

– Потому что она клевая, а я… как шлюха в штанах…

– М-м-м… – промычала Мейка.

Она поняла, о чем говорит Лекс. Он не пропускал ни одной юбки, и никто не мог ему отказать. Ей хотелось сказать, что у него все получится с той девочкой, но она не могла. Она тоже считала, что он слишком увлекся теми самыми юбками, из-под которых выглядывали ровные, загорелые ножки…

– Я решил измениться, конфетка, – пробормотал парень и широко зевнул.

– Как? – спросила Мейка, и тоже зевнула.

Разве можно удержаться, когда кто-то рядом зевает с таким удовольствием?!

– Я больше не буду ни с кем встречаться. Не буду трахаться направо и налево. Научусь воздержанию. И если за время моей эволюции она все еще будет одна, то я подойду к ней, и скажу, как сильно она мне нравится.

– Уверена, у тебя все получится, – улыбнулась Мейка с закрытыми глазами.

Когда Лекс поцеловал ее в лоб, она уже спала и ничего не почувствовала. А он улыбался, глядя на потолок со звездами, которые по ночам горели фосфором. Он вспоминал, как хохотала Мейка, проливая на него клей… как визжала, когда он скакал по комнате, уверенная в том, что он ее уронит. Мейка не боялась высоты. Она вообще ничего не боялась, только смерти. Наверное, потому, что, по словам ее бабушки Сандрины видела, как погибла ее мама, Мартина Дарниз.

– Чего хмурая такая? – спросил Лекс, выворачивая руль на дорогу, ведущую к школе.

– Ты же знаешь, каждый год мы ездим в деревню, – скрестив руки на груди, проворчала девушка.

– Знаю. И что с того? На неделю же. Не хмурься, конфетка. Отдохнешь от столицы и от меня заодно, – подмигнул парень.

– Я не хочу в деревню, Лекс! Что мне там делать?! К тому же… мне не нравится наша семейная вилла. С самого детства столько плохих воспоминаний! И мама там умерла… – тоскливо вздохнула Мейка.

– Ты не рассказывала… Каких «плохих» воспоминаний? – покосился на девушку Лекс.

– Ну… по ночам в моей комнате мне мерещились какие-то тени, похожие на людей. Они что-то говорили мне, подходили близко… это так жутко, Лекс, словами не передать! – взволнованно взглянула на друга Мейка и тут же отвернулась. – Я не понимала, что они говорят, чего хотят от меня, потому что они разговаривали хором и на разных языках. Баба говорит, что это всего лишь кошмары…

– Так откажись, Мейк! – нахмурился Лекс; в его зеленых глазах появилась тревога.