Анастасия Капальди - По ту сторону февраля

Марк никогда не был на этом пляже. Мама всегда говорила, что купаться тут воспрещается, так как вода в реке ядовитая. Как-то Марк её спросил: если вода ядовитая, почему все, кто в ней купается, до сих пор живы? Мама пожала плечами. Ему вспомнилось, как летом он жил у бабушки на даче: и в один из жарких дней ему разрешили купаться вечером, и падали тени от песчаных дюн, и бабушка готовила лимонад.

Затем мальчик осмотрел реку. Около пляжа уже образовались проталины. Было ещё холодно, но Марк знал, что на лёд «вход запрещён в любое время, и заруби себе это на носу!» Так, разглядывая реку, он заметил силуэт. Там кто-то стоял.

Марк убрал бинокль и просто уставился на реку. Ничего видно не было. Тогда он снова посмотрел через бинокль. Силуэт был на месте. Он рябил. Марк решил, что это всё из-за ветра, поднимающего снег с земли.

– Что ты там увидел? – спросил Саша.

– Там, похоже, кто-то стоит.

– Где?

– На реке. Вон там, – сказал Марк и протянул бинокль другу. – Посмотри, там человек.

Саша, не отрываясь, смотрел в бинокль.

– Как думаешь, кто это? Рыбак? Наверное, рыбак, – сказал Марк, хотя тот человек не был похож на рыбака. Те сидели с удочками, а этот просто стоял и не шевелился. Хотя… рыбаки странные, и Марк никак не мог понять, как так можно сидеть и не двигаться, особенно в мороз. Вспомнилось, как в прошлом году по новостям говорили, что рыбаки уплыли на льдине.

Саша уже очень долго смотрел в бинокль.

– Что ты там видишь? – нетерпеливо спросил Марк.

Саша опустил бинокль и посмотрел на друга.

– Я не думаю, что это человек.

– Да, ладно!

Марк взял бинокль и стал снова смотреть. По его мнению, это определенно был человек. Вот две ноги, голова, вот рука, ещё одна, будто бы машет ему.

– Он машет.

Саша глянул.

– Нет. Он не машет, это просто большая палка. Выглядит как человек, она на ветру качается, и кажется, что он машет.

Марк по-прежнему отстаивал свое мнение и говорил, что там человек. А его друг всё утверждал, что это палка.

Тогда друзья слезли с верёвочной пирамиды, что оказалось совсем не просто, и решили проверить.

Шмеля отвязали от скамейки. И направились вниз к реке. Мальчики хотели бежать, но пёс тащился медленно и периодически останавливался, чтобы выгрызть из подушечек на лапах набившийся снег.

Шмель не был старым, но был ленивым. Ходил вразвалочку, точно хозяин всего города. Марк любил гулять со Шмелем, с ним никакой Захар не был страшен. Но сейчас мальчиков раздражало, что они не могут идти быстрее, чем хотелось.

– Вот увидишь, там просто бревно, – говорил Саша.

– А я уверен, что человек. Шмель, ну давай быстрее!

– Это бревно. Оно там круглые сутки стоит. Я его уже сто раз видел.

– Сейчас дойдем и проверим.

Мальчики спустились с холма, свернули на дорогу ведущую прямиком к реке. На этой стороне тоже был пляж, только дикий, необустроенный, о котором не все знали, потому что тропинка к нему скрывалась за высокими кустами. Узнай мама, что Марк разыскал эту дорожку, она бы запретила ему туда ходить.

Пока ребята шли до пляжа, они придумали новые способы, как извести вечного врага Марка, а потом разговор перескочил на суперспособности, которые они хотели бы иметь. Марк хотел перемещаться во времени, тогда он бы всех перемещал туда, где весело. И жизнь превратилась бы в карнавал. А Саша хотел бы становиться невидимкой, чтобы прикалываться над всеми и иногда, очень редко, пугать. Тогда Марк передумал и сказал, что хочет уметь летать: тогда бы его сестра перестала надолго занимать ванную комнату, потому что Марк влетал бы через окно и специально закрывал дверь изнутри.

Так, за разговорами, мальчики добрались до места. Тут было очень тихо. Пошёл снег, напоминающий дождь: снежинки были маленькие, но тяжёлые, как капли. Они бились о болоньевую куртку, как мошки летом о лампу.

– Ну всё, мы почти пришли, – локтями пробираясь сквозь ветки, заметил Марк. – Шмель!

Большой мохнатый пес застыл посреди тропинки с открытой пастью.

– Шмель, пошли! – Марк дернул поводок.

Пёс не поддался. Когда ему что-то не нравилось, его было невозможно сдвинуть с места.

– Марк, мне кажется, что ему туда идти не хочется.

– Но почему? Мы сюда уже ходили.

Пёс насторожил уши, поднял голову, стал вглядываться в пустоту. Больше о предмете его интереса сказать было нечего.