Ирина Клюшина - Улица Лунных кошек

Егор совершенно запутался в фонариках, кошках, радугах и часах.

– Неужели ты до сих пор думаешь, что все случилось просто так? Случайный дом вырос перед тобой, случайная кошка в шляпе вышла тебя встречать. Случайного не бывает, и даже обстоятельства не складываются в лучшую или худшую сторону – они выстреливаются так, как им нужно, а ты либо продолжаешь, либо game over. Смотри, вот это ты, – и она показала на первый фонарик в гирлянде. – Это ты. Ты просто играешь в жизнь и не понимаешь свою роль. Пока.

Егор взял в руки гирлянду и посмотрел в свой фонарик. Там бежали картинки из его детства: игрушки в комнате, паровозик в детском парке, воздушные шарики… Заглянув в другой фонарик он увидел, как женщина бросает чашку на пол и закрывает лицо руками. Ее взметнувшиеся длинные светлые волосы вдруг обвисают и замирают.

– А теперь посмотри на фиолетовый, что разбился. Что-то видишь?

– Там девочка и вроде бы кот. Она плачет. Теперь она бежит, заходит в дверь и падает.

– Что еще?

– Вижу мужчину и женщину, они ищут девочку. Но не найдут… – Егор затих и немного погодя добавил, – девочка этого не хочет.

Свет в комнате моргнул и потух, по стенам пошла дрожь, барофон зашипел:

– Х-р-шарах. Время… Положите… Ш-ш-рах.

– Опять скачок. Поторопимся. Сыпь молнию и брабар в радугу! – хвост Гудары дергался то в одну, то в другую сторону, она нервничала. – Держи специи, – напористо протянула два пакетика и желтовато-серую ложку для помешивания радуги.

– Да сыплю я уже, сыплю, – руки Егора дрожали, специи всыпались неравномерно, он мешал радугу не переставая. – Что дальше?

– Макай в кастрюльку кисть! – протянула длинную кисточку с мягким беличьим мехом и что-то сыпанула в радугу такое, что та задымилась холодом. – Нам нужно остановить утечку жидкости из фонарика.

Гудара поставила перед Егором покорёженный металлический поднос, на него поставила ушастую кастрюльку. Егор положил на стол пустые пакетики из-под специй, ложку. Под ложкой растеклась радужная лужица.

– У тебя две попытки окунуть кисть.

– А потом что?

– Потом она рассыплется на мелкие кусочки. Смотри на фонарик и представь какой он был раньше, – Гудара не переставая дергала кончиком хвоста, пытаясь помочь.

– Я не знаю, какой он был, – Егор в растерянности смотрел на фонарик, хотелось бросить и кисть, и фонарик, бежать подальше из этой нереальной комнаты.

– Значит, придумай, – напирала кошка. – Представь, макни кисть в кастрюльку и проведи по фонарику будто он целый, а ты его кисточкой красишь. Две попытки!

– Понял, – сердце Егора колотилось, ладошки вспотели. Он не понимал, чем его действия помогут фонарику или девочке. Представить этот треснувший фонарик целым оказалось трудной задачей. – Как? Гудара, помоги!

– Закрой глаза, посмотри на фонарик снаружи и изнутри, – Гудара тоже нервничала, но голос ее звучал спокойно и ласково, словно времени – вагон. Егор это заметил и глаза его закрылись.

Фонарик изнутри выглядел огромным, над головой Егора повис ровный купол, он открыл глаза и решительно окунул кисть в холодный дым радуги, очертил границы фонарика, как если бы тот был целым.

Барофон что-то опять прошипел. Рука Егора дрогнула и кончик кисти продавил купол фонарика.

– Макай еще раз и проводи вновь. Быстрее, пока не засохло.

Егор опустил кисть в радугу еще раз. Окно в комнате распахнуло порывом ветра. Время замерло и оба увидели, как маленькое перышко приземляется в самый центр фонарика. Все, что Егор мог сейчас сделать, это закрыть движением кисти изъян. Так в фонарике появилось перышко.

– Вот тебе и птичка… – задумчиво проговорила кошка.

Егор облегченно выдохнул, вытер пот со лба и спросил:

– Ну, что, надеюсь, не испортил?

– Ты создал. Давай пить чай, Егор, а то я что-то совсем умоталась сегодня.

Гудара разлила ароматный чай по кипельно-белым кружевным чашкам. На столе красовалась бутылочка белейшего молока, зрюн-печенье на полосатом блюдце с отколотым краешком ожидало своего часа. Это печенье Гудара готовила не часто, но по многу. Запасалась им на всякий случай, оно помогало открыть глаза и насладиться мгновеньем прошлого, не говоря о том, что печенье было неимоверно вкусным.

– Руки помой, – как бы невзначай произнесла Гудара. Она разглядывала только что отремонтированный фонарик и смотрела сквозь него на свет.

– Слушаюсь, – повернулся Егор в поисках раковины или может ручного умывальника. В этой аскетичной комнате могло быть все и ничего сразу.