Дмитрий Вернидуб - Корона Лесной феи

— Да что оно, Брю?

Паромщик посмотрел на дверь, и она сама собой захлопнулась.

— Знаешь, парень, талисманы из звездного камня хоть и защищают, но если долго их носить, то характер начинает меняться, причем в худшую сторону. Душа, ущипни ее краб, как бы высыхает. И организм сбои дает. Как люди и гномы — не знаю, а вот у хойбов, скелет им на камбуз, так.

— А мы вроде как родственники…, - Олли продолжил мысль.

— Вот именно. Значит и у нас, гм… У вас, смертных, так же. Так что ты предупреди всех друзей, успокой старика.

Олли медленно снял с шеи медальон, зачем-то взвесил его на ладони и положил в карман.

— Хе-хе, парень, — выпустил пару колечек Брю, — он же все равно при тебе.

— Ах да! — Олли хлопнул себя по лбу и положил талисман в ящик комода. — Теперь ты доволен?

Брю кивнул и продолжил:

— Так вот, на зверей силы медальона действуют как-то не так. То есть все равно им плохо, но это не заметно. И звери не замечают, и их хозяева. Но злоба и ненависть у них где-то копится и, потом вдруг, выплескивается. Тут даже сурок опасен, не то, что волк. Про это Кронлерон как раз и не знал. Про себя-то он догадывался, вот и снимал медальон в последнее время. Тут Варг с волчицей его и подкараулили. В общем, полная полундра!

— Да…, - вздохнул Виндибур и покосился на ящик. — Вот тебе и потеря бдительности. Теперь мне многое ясно. И про Пита, и про Дерга… Слушай, а почему на Тину медальон не действует, да и на Болто с Нури тоже не очень?

— Мурс говорит, на каждого медальон влияет по-разному. Все зависит от чистоты помыслов и устремлений его владельца. И к тому же, чем чаще талисман защищает хозяина, чем больше «атак» отражает, тем сильнее вредит.

Брю замолчал, задумчиво выпустил очередное колечко и медленно проговорил:

— Есть еще одна закавыка с этими медальонами, потеряй их мурена. Да только я и сам еще в этом не совсем разобрался. Разберусь — тогда скажу.

Старый Брю думал о Последнем заклинании Кронлерона…

«Хрыч!» — сказало полено, когда папаша Уткинс расколол его надвое. Пожилой невысоклик подозрительно огляделся по сторонам и, пожав плечами, принялся за следующее.

Вонзив топор в свежий спил сучковатого полена, почтенный огородник ясно услышал слово «старый». Он нервно мотнул головой и, поднатужившись, хватил обухом о пенек. «Хрыч!» — со скрежетом грохнуло у него в мозгу.

Уткинс завертелся по двору в поисках насмешника. Теперь то из-под крыльца, то из-за сарая, то из ближайших кустов ухало, шептало и завывало на разные лады: «У-у-ткинс! Старый пене-е-ек! Почто-о-о ска-а-а-чешь?»

Обескураженный хозяин вконец разъярился и метнул топор на звук. Топор с треском врубился в дверь сарая. «Всего-то десять очков! — гулким басом констатировал сарай. — Хрычи начинают и проигрывают!»

От такой наглости папаша Уткинс взвизгнул, схватил стоящие рядом вилы и запустил их в цель не хуже опытного копейщика. Вилы, вибрируя, вонзились в балку над дверью.

«Великолепно! Двадцать одно!» — в тон Уткинсу заверещало строение, а над двором раздались продолжительные аплодисменты. Уткинс дико оглянулся — вокруг никого не было.

«Что теперь метать будем? Икру? — ехидно поинтересовался сарай. — А может, тачка подойдет?» Багровый и теряющий соображение невысоклик растерянно поглядел на тачку.

«Ну-ну, к чему так кипятиться? — примирительно проговорило окружающее пространство. — Просто старый друг зашел в гости. А ты его вместо чая садовым инструментом потчуешь, знатный гарпунщик! Да еще птичку чуть не пристукнул, разлюби тебя минога!»

Только тут папаша Уткинс заметил сидящего на крыше сарая и опасливо косящегося в его сторону Брюгая.

— Ква-ква… Квакл?! — только и выдохнул огородник, рассеянно садясь прямо в тачку. — Ах ты, негодяй загробны-бны-бны… А-а-а!

Закончить фразу Уткинс не успел — под тяжестью седока тачка устремилась вниз к воротам.

Был полдень — вполне подходящее время, для того чтобы навестить соседей и позаимствовать у них что-нибудь полезное, например, двуручную пилу. Старина Модл, как раз и собиравшийся это сделать, а заодно и покалякать о чем-нибудь с Уткинсом за чаем, степенно подошел к его калитке и взялся за кольцо. «Что-то шумно сегодня у них, — подумал посетитель, — никак Лило, проказник, опять чего-нибудь сотворил. Может, в другой раз зайти?» Но в другой раз почтенный Модл осмелился заглянуть только через год.

«Ба-бах!» — калитка, распахнувшись со страшным грохотом, подбросила соседа словно мяч. Он потом долго не мог сообразить, как оказался в навозной куче с другой стороны забора. Но больше всего старого Модла потряс вид Уткинса, едущего в тачке со скоростью, превышающей бег молодого пони.