Джон Толкин: Властелин Колец: Две Крепости

— Ничто, ты говоришь? Разве у тебя нет глаз? Говорю тебе, что тот, кто поднялся по лестнице, сделал это. Прорубил паутину. Тут есть о чем подумать!

— Но ведь она в конце концов поймала его.

— Поймала! Кого? Этого малыша? Но если бы он был один, она поймала бы его давно и он был бы в ее логове. И если он нужен Лугбурцу, тебе пришлось бы отправиться за ним в логово. Отличное занятие для тебя! Но он был не один!

В этом месте Сэм стал слушать внимательно и прижался ухом к камню.

— Кто перерубил паутину Шелоб? — спросил Горбаг. — Тот же, кто перерубил и сеть. Разве ты этого не понимаешь? А кто воткнул в нее булавку? Тот же самый, считаю я. А где он? Где он, Шаграт?

Шаграт ничего не ответил.

— Подумай, Шаграт. Тут не до смеха. Никто, никто никогда не втыкал в Шелоб булавок, как ты отлично знаешь. В этом нет беды, но подумай: здесь свободно бродит опасный мятежник, опасней любого из тех, что жили в дурные древние времена, во времена великой осады. Кто-то проскользнул.

— И что с того? — проворчал Шаграт.

— По всем признакам, капитан Шаграт, это великий воин, скорее всего, эльф, и уж точно с эльфийским мечом, а может, и с топором. Он прошел здесь, а ты и не заметил. Очень весело!

Горбаг сплюнул. Сэм угрюмо улыбнулся, услышав описание самого себя.

— Ну, ты всегда ожидаешь худшего, — сказал Шаграт. — Ты можешь так объяснить следы, но их можно объяснять и по-другому. Во всяком случае, я расставил часовых во всех пунктах. Когда мы обыщем этого малыша, я займусь чем-нибудь другим.

— Я думаю, вы немного у него найдете, — сказал Горбаг. — У него, вероятно, ничего нет общего с главным противником. Большой воин с острым мечом не очень ценит его, иначе он не оставил бы его так лежать.

— Посмотрим. Идем! Мы достаточно поговорили. Пойдем посмотрим на пленника.

— Что ты хочешь делать с ним? Не забудь же, я первым заметил его. Если начнется игра, я и мои парни должны в ней участвовать.

— Ну-ну! — проворчал Шаграт. — У меня есть приказы. И ни мне, ни тебе нельзя их нарушать. Любой нарушитель, задержанный стражей, должен содержаться в Башне. Пленников следует раздевать. Должно быть сделано подробное описание каждого предмета одежды, вооружения; любое украшение, кольцо — все должно быть послано немедленно в Лугбурц, и только в Лугбурц. А пленника трогать нельзя под страхом смерти, пока Он не пошлет приказ или не явится сам. Это совершенно ясно, так я и намерен поступить.

— Раздеть? — спросил Горбаг. — Что, зубы, волосы, когти — все?

— Нет. Он для Лугбурца, я сказал тебе. Он должен находиться в безопасности и сохранности.

— Ты найдешь это трудным, — засмеялся в ответ Горбаг. — Он теперь лишь падаль. Не знаю, что будет делать Лугбурц с падалью?

— Ты дурак, — фыркнул Шаграт. — Иногда ты говоришь очень разумно, а иногда не знаешь того, что знают все остальные. Падаль. Ты ничего не знаешь о Шелоб. Когда она связывает кого-то, это значит, она сыта. Она не ест мертвое мясо, не сосет холодную кровь. Этот пленник не мертв!

Сэм пошатнулся, схватившись за камень. Он почувствовал, что весь темный мир поворачивается вокруг него. Потрясение было так велико, что он едва не потерял сознание; но в то время, как он боролся с обмороком, он внутри слышал: «Ты глупец, он не мертв, и ты в глубине сердца знал это. Не доверяй своей голове, Сэмвайс, это не лучшая твоя часть. Что же делать?»

Он снова прижался к камню, прислушиваясь к голосам орков.

— Запасы! — сказал Шаграт. — У нее есть разные яды. Когда она охотится, она жалит жертву в шею и та становится как сонная рыба, и тогда Шелоб уносит добычу с собой. Ты помнишь старого Уфтака? Мы потеряли его. Потом нашли в углу: он висел в паутине, но был жив и смотрел на нас. Как мы смеялись! Должно быть, она забыла о нем, но мы не тронули его — никто не хочет вмешиваться в ее дела. А этот маленький грязнуля, он проснется через несколько часов; и хотя некоторое время будет не в себе, но скоро это пройдет. Выздоровеет, если, конечно, Лугбурц позволит. Разумеется, узнав о том, кто он такой и что он делает здесь.

— Что же будет с ним! — засмеялся Горбаг. — Мы можем рассказать ему несколько историй, если уж больше ничего нельзя сделать. Не думаю, что он когда-нибудь бывал в Лугбурце, поэтому его заинтересует, что его ожидает. Будет забавнее, чем я ожидал. Идем!

— Никакого веселья не будет, говорю тебе! — сказал Шаграт. — Он будет в целости и сохранности, иначе мы все умрем.

— Хорошо! Но на твоем месте я постарался бы поймать большого воина, прежде чем посылать доклад в Лугбурц. Не очень-то хорошо прозвучит, если ты поймаешь котенка и позволишь бежать коту.