Джон Толкин - Властелин Колец - Две Крепости

Но Шелоб не была похожа на драконов: на теле ее, кроме глаз, не было мягких мест. Ее древняя шкура была шишковатой, но с каждым годом становилась все толще. Меч ударился об нее с силой, но эти отвратительные складки нельзя было пробить человеку, даже если сталь меча выплавлена эльфами или гномами, а мечом владела рука самого Берена или Турина. Она закричала от удара и обрушила свой живот на голову Сэма. Яд брызнул из раны. Расставив ноги, она снова ударила животом. Но Сэм устоял на ногах, держа поднятый меч обеими руками, отражая удары этой падающей крыши; и вот Шелоб, со всей своей ужасной силой, большей, чем сила самого великого воина, сама нанесла себе страшный удар. Меч глубоко вонзился в ее тело, и Сэм был отброшен на землю.

Никогда не испытывала Шелоб подобной боли, даже представить себе не могла, что такая боль существует. Ни один самый смелый солдат древнего Гондора, ни один самый свирепый орк, пойманный в ловушку, не касался мечом ее тела. Дрожь пробежала по ней. Снова поднявшись, дергаясь от боли, она на корчащихся и подгибающихся ногах конвульсивно прыгнула в сторону.

Сэм упал на колени рядом с головой Фродо, он почти потерял сознание от зловония, руки его все еще сжимали рукоять меча. И сквозь дымку, застилающую ему глаза, он смутно видел лицо Фродо; упрямо пополз он к хозяину, борясь с обмороком. Сэм медленно поднял голову и увидел Шелоб всего в нескольких шагах от себя; она смотрела на него, из ее клюва тянулась ниточка ядовитой слюны, зеленая густая жидкость текла из ее раненого глаза. Ее содрогающийся живот лежал на земле, ноги ее дрожали, как будто она собирала силы для нового прыжка.

Сэм скорчился, глядя на нее и видя в ее глазах свою смерть. И тут в голову ему пришла мысль, как будто чей-то отдаленный голос подсказал ее. Левой рукой он проворно порылся у себя на груди и нашел то, что искал, — фиал Галадриэли, казавшийся таким холодным, твердым и надежным в этом призрачном мире ужаса.

— Галадриэль! — слабо произнес он и услышал голоса, далекие, но ясные: голоса эльфов, идущих под звездами в любимых лесах Удела, музыку эльфов, раздававшуюся в зале огня в доме Элронда.

Гилтониэль и Элберет!

Язык его освободился, и он закричал на языке, которого никогда не знал:

С этими словами он встал на ноги, и он снова был хоббитом Сэмвайсом, сыном Хэмфаста.

— Ну, иди, падаль! — закричал он. — Ты ранила моего хозяина, тварь, и ты поплатишься за это. Мы уйдем, но вначале мы посчитаемся с тобой. Иди и попробуй это еще раз!

И как будто его неукротимый дух передал свою энергию фиалу, звездный сосуд белым факелом засверкал в его руке. Он сиял, как звезда на небесном склоне, пронзающая темный воздух своим невыносимым светом. Никогда подобный ужас неба не горел перед лицом Шелоб. Лучи его проникали в ее израненную голову и жгли мучительной болью, ужасное влияние света распространялось от глаза к глазу. Она осела назад, дергая в воздухе передними лапами, она ничего не видела из-за яркого света, мозг ее бился в агонии. Отвернув искалеченную голову, она откатилась назад и поползла, шаг за шагом, к отверстию в темном утесе.

Сэм шел за ней. Он шатался как пьяный, но шел за ней. И Шелоб струсила наконец, признала свое поражение, съежилась и побежала.

Добравшись до отверстия, она протиснулась в него, оставляя след зелено-желтой слизи, прежде чем Сэм смог нанести последний удар по ее дергающимся ногам. И тут Сэм упал наземь.

Шелоб ушла. В этом сказании ничего не говорится о ней больше.

Возможно, она залегла в логове, лелея свою злобу и ничтожество, и долгие годы тьмы залечили ее раненые глаза, пока снова она не смогла нападать на свои жертвы в ущельях гор Тени.

Сэм остался один. Когда вечер Безымянной земли спустился на место битвы, он устало подполз к хозяину.

— Хозяин, дорогой хозяин! — сказал Сэм и долго прислушивался в напрасном ожидании.

Тогда как можно быстрее он перерезал путы и прижался ухом к груди, а затем ко рту Фродо, но не услышал даже слабого биения сердца. Он растирал руки и ноги хозяина, притронулся ко лбу, но все было холодное.

— Фродо, господин Фродо! — звал он. — Не оставляйте меня одного. Ваш Сэм зовет вас. Не уходите туда, куда я не могу за вами последовать! Проснитесь, господин Фродо! О проснитесь, Фродо, мой дорогой! Проснитесь!

Потом его охватил гнев, он в ярости бегал вокруг тела своего хозяина, ударял воздух, разбрасывал камни и выкрикивал проклятия. Вскоре он вернулся и, наклонившись, посмотрел на бездыханное и бледное лицо Фродо. И вдруг он понял, что видит то, что открылось ему когда-то в зеркале Галадриэли в Лориэне: Фродо с бледным лицом крепко спит под большим темным утесом.