Джал Халгаев - Оскольки

Я разочарованно двинулась обратно и хотела зайти в библиотеку (нет, читать я все-таки умела, а солгала лишь для того, чтобы… сама не знаю), но застыла прямо на пороге, уже протянув пальцы к ручке двери.

Я ведь уже видела этот дом! Весной, когда мы с Белкой выбирались на лесное озеро, и я еще удивилась, сколько же народу может жить в такой громадине. А еще здесь одна стена была сплошь заставлена живыми крепкими плющами.

Я развернулась на каблуках и снова вернулась в свою комнату, распахнув окно и свесившись оттуда наружу. Да, черт возьми, я была права!

Теперь другая проблема: как залезть по ним на четвертый этаж и не превратиться в лепешку.

Я протянула правую руку к ближайшему крепкому темно-зеленому стеблю и на пробу дернула его на себя. Должен выдержать…

Поправив спадающие штаны, я встала ногами на подоконник и крепко обхватила стебель двумя руками, намотав его на запястья.

— Да спасут меня святые духи! — я глянула вниз и слегка пошатнулась. — И да не прикончит меня долбаный Холхост…

В детстве я сто раз лазила по таким вот лианам и канатам. Конечно же, на спор, и со временем желание у кого-то со мной спорить почему-то напрочь отпало, и сейчас я совершенно не могла вспомнить, как это делается.

Ну, будем надеяться, что это как езда на велосипеде.

Сглотнув, я спрыгнула с подоконника и тут же повисла на руках, упершись ногами в кирпичную шероховатую стену особняка.

Я немного отклонилась назад, прикинула расстояние до четвертого этажа и уверенно полезла вверх.

Как оказалось, я немного не рассчитала свои силы и выдохлась, так не достигнув и третьего.

Стебли плюща подо мной угрожающе покачнулись от едва заметного прохладного порыва ветра. Руки ужасно болели, а мышцы на спине задеревенели до такой степени, что я не могла и разогнуться.

Я оглянулась. Представляю, как бы я сейчас выглядела со стороны — ни туда, ни обратно, как проклятый неповоротливый краб, перебирающийся по стене бочком, но, к счастью, здесь меня никто видеть не мог.

Я медленно выдохнула, стараясь успокоить сердце, бьющееся от страха просто в бешеном ритме. Я не знала, куда мне деваться или как отсюда вылезти, и ощущала себя тупой кошкой, взобравшейся на дерево и истошно кричащей, не в силах спуститься обратно. Черт, надо же было так вляпаться!

Повисев так еще десять-пятнадцать минут, я успокоилась и заставила себя преодолеть еще пару метров.

Поежившись от свежего осеннего холода, я протянула руку вправо и осторожно толкнула пальцами тяжелую раму высокого квадратного окна. Та со скрипом открылась вовнутрь, и до меня донесся застоявшийся запах мужского одеколона.

Я из последних сил подтянулась и перевалилась через подоконник, грохнувшись на твердый деревянный паркет и засадив в ладони еще пару заноз.

— Чтоб тебя!

Я поднялась, потерла ушибленный бок и размяла затекшую спину, с удивлением оглядывая кабинет, в который попала по своей глупости.

Нет, он вовсе не напоминал комнату делового человека и не был заставлен книгами. Тут даже стола не было, только десятки высоких оружейных стоек, сплошь заставленных самыми разнообразными клинками и оружием.

Мне стало как-то неуютно. Я будто попала в святую святых какого-то мясника-убийцы, который только и делал, что коллекционировал свои «инструменты».

Я подошла к ближайшей стойке и осторожно пробежалась по изогнутому зазубренному ятагану, подвешенному к стене.

Я всегда любила оружие. Жаль, отец этого не понимал, придерживаясь общего мнения, что место женщины исключительно на кухне и в спальне, но моя заинтересованность клинками никуда не делась, а после произошедшего с Фальриком только увеличилась стократно.

Я завороженно ходила от угла к углу, разглядывая порой диковинные вещицы, такие, как, к примеру, широкий обоюдоострый клинок без обычной рукояти, но со странным эфесом в виде буквы «Н».

Я сняла кинжал с гвоздей, и пальцы сами легли на двойную перекладину, но стоило мне ее сжать, как по сторонам клинка с металлическим щелчком выскочили еще два, образуя что-то вроде трезубца.

С сомнением покосившись на дверь, я поставила необычное оружие на место и предпочла больше ничего не трогать, ограничившись лишь любованием на расстоянии.

Подобравшись к последней стойке с кинжалами, один из них сразу же привлек мое внимание, тускло поблескивая неизвестной мне слегка темноватой сталью с волнистыми черными разводами, шедшими по всей длине тридцатисантиметрового, слегка изогнутого однолезвийного клинка.