Джалил Мамедгулузаде: Два мужа

Джалил Мамедгулузаде

Два мужа

Вопрос, о котором пойдет речь ниже, может показаться на первый взгляд старым и тысячу раз пережеванным, так как вопросы брака и развода были неоднократно затронуты как в художественной литературе, так и в статьях нашей периоди-ческой печати, о них много раз писали, читали и слышали.

Тем не менее происшествие, о котором я хочу рассказать, относится, мне думается, к разряду довольно редких и вместе с тем весьма интересных и поучительных.

Теперь, накануне десятой годовщины Октябрьской револю-ции, такое происшествие может показаться неправдоподобным, а рассказ о нем ничем иным, как выдумкой.

Но это - действительное происшествие, и его свидетелем был я, грешный.

Город, в котором произошло это событие, азербайджанский город, расположенный на берегу Аракса. Жители этого города, находящегося в непосредственном соседстве с религиозным Ираном, ни на шаг не отстают от прочих благочестивых и пра-воверных мусульман. Можно сказать, поголовно все население города аккуратно исполняет установленные аллахом молит-венные повинности, своевременно совершает намаз, не отклады-вая даже необязательных молений.

Так же добросовестно выполняет это набожное население во всех деталях условия, предписанные для месяца рамазана и, требования относительно паломничества в Мекку и прочие свя-щенные города, а в месяц мухаррам эти правоверные вспоми-нают борьбу и мучения имамов в Кербале и всегда выходят на первое место среди других мусульман.

Незадолго до Октябрьской революции, то есть лет десять-двенадцать тому назад, проживал на родине этих религиозных и набожных людей некий божий раб по имени Гаджи-Рамазан. Я говорю "проживал" потому, что этот божий раб в насто-ящее время уже не жив; несколько лет тому назад я слышал, что он умер.

Гаджи содержал баню, арендуя ее у Гейдараги. Мне вспо-минается, что как-то он выдал хозяину бани за год шестьсот рублей арендной платы и примерно столько же осталось ему самому за труды.

Гаджи-Рамазан был моим ближайшим соседом, поэтому мне были известны не только размеры его доходов от бани, но и более интимные происшествия в его доме, и я смею уверить уважаемых читателей, что свою жену Шахрабану он очень лю-бил, настолько любил, что дважды даже плакал по ней тайком; очевидцем этого был я сам.

Первый раз это было тогда, когда он, за что-то рассердив-шись на жену, дал ей развод; а второй раз плачущим я видел Гаджи, когда он, помирившись с женой, вторично на нее раз-гневался и снова дал ей развод.

Тогда бедный Гаджи пришел к моему отцу и стал умо-лять его:

- Братец Мешади-Алескер, заклинаю тебя одиноким Имам-Рзой. И я одиноко сижу у себя дома, и, словно чуже-земец, стенаю и плачу. Возьми на себя труд, пойди к Гаджи-Асаду и скажи, что Гаджи-Рамазан совершил глупость и теперь сильно раскаивается.

Гаджи-Асад - это отец Шахрабану, жены Гаджи-Рамазана. После второго развода с женой Гаджи-Рамазан был на-столько удручен, что не вынес одиночества и пришел к моему отцу высказать свое горе и просить у него посредничества и помощи.

Гаджи-Рамазан был высокий мужчина лет сорока пяти-пя-тидесяти. Жене его Шахрабану было лет тридцать пять или немного больше. Это была красивая женщина.

Детей у них не было, не было с самого начала супружества.

Внешне они жили дружно, и Гаджи-Рамазан, как уже было сказано выше, в достаточной мере любил свою жену. Тем не менее по какой-то неведомой причине в течение двух лет Гаджи дважды разводился с женой и после второго развода, раскаяв-шись, пришел к моему отцу просить заступничества.

Гаджи-Асад приходился нам дальним родственником и, как бы то ни было, не отказал бы моему отцу в его ходатайстве.

Вот почему Гаджи-Рамазан возлагал на моего отца большие надежды.

Словом, на этот раз дело также кончилось миром.

Моя тетка пошла и привела женщину к мужу. Гаджи-Рама-зан на этот раз был предупрежден, чтобы обходился с женой мирно и не создавал лишних хлопот для себя и для других.

Прошел год. И снова пополз слух, что Гаджи-Рамазан не поладил с женой, а потом стало известно, что Гаджи опять раз-велся с ней.

На этот раз уже не нашлось охотников мирить их, и всякий, кто слышал о разводе супругов, отделывался усмешкой и назы-вал Гаджи-Рамазана и его жену сумасшедшими.

В конце концов супруги снова помирились, так как, в сущно-сти, не имели никакой вражды друг к другу, а ссориться и раз-водиться вошло у них в привычку.