Пэт Ходжилл - Парадокс чести

Ничто другое не могло порадовать её сильнее.

Окончательно успокоившись, она выскользнула из драгоценной куртки, аккуратно сложив её стопкой на своём тюфяке. Рута уже выложила чистую одежду. Она её натянула, прокралась вниз по лестнице, остерегаясь всё ещё кипящей обшей комнаты, и отправилась в лазарет в Старом Тентире.

Горбел лежал на одной из коек, его нога была вся в бинтах и лубках. Он был очень бледным, в обрамлении темной щетины бороды и чёрных прядей волос, беспорядочно облепивших его выпуклый, луковичнообразный лоб. Джейм вспомнила, что он весь день прождал её на жарком квадрате. Теперь он снова ждал, беспокойно ерзая, его обветренные губы разлепились с явственно различимым шлепком. Она протянула ему воды в керамической чашке. Он жадно выпил.

— Хорошо, — пробормотал он, все ещё с закрытыми глазами.

— Ещё?

Он мигнул. — Да.

Она снова наполнила чашку и поддержала ему голову, пока он пил. Его волосы были скользкими от пота. Он скосил на неё глаза поверх кромки чашки.

— Я знал, что ты приведёшь этого монстра, — сказал он, — и что нам всем очень повезёт, если мы сможем сбежать от него живьём.

— У тебя была хорошая лошадь.

— Лучшая. Старого Серонога будет трудно заменить.

— Прости.

— Не надо. Это был бой до смерти, что бы тебе ни говорили. Я просто никогда не ставил лошадь перед всадником.

— Ты бы предпочёл, чтобы всё обернулось иначе?

— Я вполне мог бы обойтись без этого идиота Досады.

— Как и все мы. А теперь отдыхай. Ты потерял достаточно крови в квадрате, чтобы суметь запустить небольшой флот.

Его голос остановил её уже у двери. — Я почти тебя убил.

— Я знаю. Не бери в голову. И улыбнись: сюда идёт Тиммон с очень милым цветочным букетом.

Чашка для воды разлетелась вдребезги о перемычку над её головой.

— Ну, а теперь что такое? — спросил Тиммон, приближаясь с громадным букетом белых маргариток, некоторые были выдраны вместе с корнями и роняли крошки сухой земли.

Джейм закрыла дверь лазарета. — Его и в самом деле не стоит дразнить.

— Да разве я на такое способен?

— В любую минуту.

— Ну тогда, это возьмёшь ты. — Он сунул ей цветы. — В знак твоей победы. К тому же, я глупо выгляжу, таскаясь с ними туда-сюда.

— А я нет?

— Они подходят к твоим глазам. Кроме того, Комендант просит передать, чтобы ты встретилась с ним в большом зале.

— Зачем?

— Ни малейшего понятия. И мои поздравления, — позвал он ей вслед. — Это было практически шоу, вот только, слишком суровое к домашнему скоту [143] livestock — крупный домашний скот / живые орудия .

Комендант расхаживал перед пустым камином в большом зале. Сумеречный полумрак, просачивающийся сквозь верхние окна, составлял единственный свет, а единственным звуком было щёлканье его каблуков да слабый рокот из квадрата снаружи. Двери он запер. Большой зал был обезопасен настолько, насколько было в его силах.

Кампанию ему составляли неясные очертания знамён всех девяти основных домов Кенцирата. Он бросил взгляд на стяг своего лорда на северной стене, большую, распухшую коллекцию стежков, что практически утратила свой первоначальный вид, и будет искажаться всё больше, теми, что добавятся этим вечером. Что-то скажет Калдан о сегодняшних событиях? То, что его наследник оказался на краю гибели, будет значить для него намного меньше, чем успех Лордана Норф. Станет ли он претворять в жизнь свои угрозы? Шет уже философски смирился с тем, что Калдан был вполне на такое способен, и его активная карьера в качестве рандона может закончиться в тот же миг, что известия о сегодняшних событиях достигнут Рестомира. Если так, то так тому и быть. Он сумел выбраться из парадокса с невредимой честью, а этого, самого по себе, было достаточно, чтобы заставить Калдана разнести всё в пределах досягаемости.

Комендант поглядел вверх на знамя раторна, висящее над камином, и покачал головой. Ох, уж эти Норфы. Он и раньше думал, и не однократно, что они любого подвергают испытаниям, и неважно, осознанно или же нет. Сегодня это снова подтвердилось.

По лестнице зазвучали шаги. Джеймс спустилась вниз, неся с собой целый сноп потрепанных цветов.

— Вы за мной посылали?

Он щёлкнул пальцем по поникшей маргаритке. — Тебе очень идёт. Не я. Он.

Озадаченная, она повернулась в указанном направлении, к другому концу зала. Бледное лицо, увенчанное копной стреляющих серебром волос, казалось, материализовалась из сгущающегося мрака, приближаясь к ним.