Андрей Басирин - Убить Ланселота

Король решил, что пора прийти ему на помощь.

— Понимаю, как тебе тяжело, парень, — обнял он за плечи стрелка. — Ничего не помнишь, да?

— Куда делся Бизоатон? — спросил Истессо. — Почему кругом зима?

— Слушай, я тебе все объясню. Только быстро. Слушай же…

Бухгалтеры обступили шатающегося Харметтира. Кто-то протянул кружку с горячим вином, кто-то — ухохотний окорок. Тан же первым делом потянулся к своему гроссбуху. Лишь добавив новую закладку, он принялся за еду и питье.

— Силен, брат, — Оки фамильярно потрепал Харметтира по плечу. — А что с Ойленом?

— Ничего особенного. — Большой Процент зачерпнул пригоршню снега и прижал к заплывающему от удара глазу, — Волков кормит.

— Волков — хорошо. Волк — варварский зверь. Надеюсь, он не подведет, дело-то важное.

Харметтир отбросил окровавленный снежок в сторону и загреб новую пригоршню снега.

— Тут беспокоиться нечего. Ойлен посвятил этому делу всего себя.

Старый жрец сидит в шатре и пьет малиновый чай с коржиками на меду. Два старших бухгалтера и шаман следят во все глаза, чтобы он не исчез и не выкинул какой-нибудь номер. Финдир честно предупредил стражников, что случится, если старик сбежит или превратится в зверя великого. Потому-то они так по-звериному чутки к каждому его движению. Что не мешает им, впрочем, спокойно беседовать.

— …а это правда, что по улицам Арминиуса бродят северные олени? — спрашивает его преосвященство, прихлебывая из блюдца.

Варвары переглядываются.

— Что олени! — говорит старший. — Я однажды пингвина видел.

— А я ухохотня, — подхватывает тот, что помоложе.

— А вот белые медведи к нам не забредают, — задумчиво говорит шаман. — Ухохотней боятся. Нет зверя страшнее тролля-ухохотня.

— А правда, что у вас зимы суровые? Настолько, что приходится раскалять печь докрасна и спасаться, прижавшись к ней вплотную?

— Почти. Докрасна — не докрасна… но поленце вовремя не подбросишь — беда будет. Передайте вон ту чашку, ваше преосвященство.

— Помню, — поддерживает стражник помоложе, — однажды мальцом заигрался… и того… забыл подбросить.

— И?

— Ну что, что… замерзло пламя-то. Так, что вьюшку печную закрыть не удалось.

Варвары хмурятся.

— Ох, лупливал я малых за такие штуки, — вздыхает старший. Шаман кивает согласно. — Недогляд, небрежение, а с того — всей семье убыток. И печь долотом приходится отчищать. От огня замерзшего-то…

Его преосвященство шумно отхлебнул из чашки, Варвары… Так и не понять, издеваются над ним или всерьез говорят. И то, и то возможно. Он протянул чашку шаману, и тот щедро плеснул чаю.

Что-то шло не по плану. Дурное предчувствие не давало его преосвященству покоя.

Где-то что-то не так.

С кем же? С бунтовщиком? Королем Финдиром?

— А скажите, — спросил он, — духи у вас сильно бунтуют?

— Духи? Что за духи? — удивился шаман.

— Да так, ничего… Вот уже второй раз неподалеку воротца открывают. Проход на план огня. Пустяки, не обращайте внимания.

Тальберт отлично понимал, против чего идет. Шуты редко бывают дураками. Вот только другого выхода у него не было.

Он опоздал всего на чуть-чуть. В миг, когда Оки торжественно вручил Истессо меч Ланселота, за его спиной открылась дверца. Крошечная — всего в локоть высотой, — висящая в воздухе дверца, вся изузоренная лепестками огня.

— Тальберт! — крикнула Маггара, кружа над головой маленького варвара. — Тальберт, мы вернулись!

— И Дамаэнур с нами! — подхватил Гилтамас. Глаза Финдира округлились, словно у ребенка, что воровал конфеты с елки, а наткнулся на живого Деда Мороза.

— Это что за шутки? — крикнул он. — Куда? Что?

И:

— Руби их!

События понеслись вскачь. Представьте пиротехника, что собрал всяческие «вдруг!», «а тут!» и «внезапно!», слепил из них фейерверк и запалил. Так и тут.

…Хоакин боднул Оки лбом в челюсть…

…варвары вскинули луки…

…король рванул крышку табакерки…

…Маггара заверещала, увидев кровь и потерянный шутовской колпак…

…в снег из волшебной дверцы пролилась огненная струя…

Взметнулись облака пара. Стрелы ушли в него, как в молоко. Финдир промахнулся и ненароком вытряхнул содержимое табакерки в лицо Большому Проценту.

— Апчхи! Апчхи! Апчхи!

— Будьте здоровы! Будьте здоровы! Будьте здоровы!

Харметтир осел в снег. Бухгалтеры, ринувшиеся в погоню за Хоакином, столкнулись с ним, и возникла куча-мала. Руки, ноги, копья, шлемы — все смешалось.