Робин Хобб - Странствия Шута

– Все в порядке.

– Я не хотел быть таким легкомысленным, – и все же, именно так это и ощущалось. Думать только о своих нуждах, и ни о ком больше. Как эгоистично, одернул я себя. Я отвел его к кувшину с водой для умывания.

– Не извиняйся. Сладкий сон подействовал на тебя точно так, как должен был.

Его сумка была перевернута, гардероб Янтарь разбросан по полу.

– Хочешь, чтобы я сложил вещи обратно? – спросил я.

Он выпрямился, умыв лицо одной рукой, нащупал и взял полотенце.

– Святая Эда, нет! Спарк разложит наши вещи. Фитц, ты никогда не относился с уважением к тканям и кружеву. И сейчас я их тоже тебе не доверю, – он подошел ко мне, вытянув слегка дрожащие руки вперед. Его рука без перчатки дотронулась до моего плеча и спустилась вниз, к распотрошенным вещам. Он на ощупь находил предметы одежды, определяя их по фактуре. Один раз он остановился, подняв юбку. – Она голубая? Или бирюзовая?

– Голубая, – сказал я, и он отложил ее в сторону. – Ты не голоден? Может, попросить принести поесть?

– Да, пожалуй, – сказал он и встряхнул белую блузу.

Думаю, он прислушивался к моим шагам, потому что как только я дошел до входа в гостиную, он сказал:

– Не мог бы ты закрыть дверь?

Я выполнил его просьбу и затем исследовал комнату. Мне подумалось, что тяжелая мебель из темного дерева была привезена из Бингтауна. Я нашел цветок, нарисованный на вьющейся лозе на шпалере, оформлявшей дверь. Он слегка выдавался вперед, и я прикоснулся к нему. Лепестки вспыхнули розовым, затем красным и снова стали черными. Я отошел. Не услышав ничего, никакого колокольчика в отдалении, я подошел к окну. В удивлении я смотрел на сад внизу, цветущий буйным цветом. Там же плескался фонтан, и птица в клетке прыгала с ветки на ветку. Цветы распускали свои лепестки. Шаг – и вид за окном сменился. Несмотря на передвижения птицы и легкий ветерок, качающий цветы, окна не было. Снова магия Элдерлингов.

Я постучался в дверь спальни:

– Я позвонил, чтобы принесли еду.

– Можешь зайти, – ответил голос Янтарь.

Когда я вошел, она сидела перед зеркалом, которое не могла видеть, и приглаживала расческой свои короткие светлые волосы. Кажется, она почувствовала, как я на нее смотрю.

– Тебя это беспокоит? – спросила она.

Я не стал спрашивать, что именно она имела в виду.

– Странно, но нет. Ты это ты. Шут, лорд Голден, Янтарь и Любимый. Ты это ты, и мы знаем друг друга так хорошо, как только могут два человека.

– Любимый, – произнесла она и грустно улыбнулась. Я не знал, повторила ли она мои слова, либо же Шут назвал меня своим именем. Она положила руки на столешницу – руку в перчатке поверх голой ладони. – Было время, когда ты возненавидел бы этот маскарад.

– Было, – согласился я. – Но сейчас – другое время.

На это она улыбнулась. И кивнула. Повернула голову, будто взглянула на меня.

– Ты бы… Хотел бы ты быть Фитцем, которым был вчера? Человеком, которому надо заботиться только о себе?

Я ответил не сразу. Я мог бы винить чай или сказать, что не помню этого. Но я помнил. Возможно, это и был чай, но он был прав. Я попросту освободился ото всех и вся и думал только о себе. Однажды это было всем, чего я желал. Я хотел быть свободным от обязанностей перед семьей, свободным от долга перед троном Видящих, я хотел делать только то, что хотел, и тогда, когда этого хотел. Прошлым вечером я смог ощутить - каково это. Я понятия не имел, как Шут нашел дорогу в незнакомой комнате, как он мылся или искал одежду, в которой спал. Я предоставил ему полагаться на себя, с его малыми возможностями.

– Не думаю, что он пришелся бы тебе по душе, – признал я со стыдом.

– Наоборот. Почему ты думаешь, я настаивал на том, чтобы ты его выпил? – он медленно протянул мне руку. – Фитц. Подойдешь сюда?

Я подошел.

– Я здесь.

Его рука в перчатке коснулась моего живота, а потом нашла мою руку. Он взял ее в свою. Вздохнул.

– Я ненавижу то, что с тобой делаю. То, что сделал с твоей жизнью. Сейчас я завишу от тебя больше, чем когда-либо, даже несмотря на то, что мне всегда нужен был Изменяющий, чтобы завершить любое свое начинание. Мне стыдно думать об опасностях, боли и потерях, которые выпали на твою долю из-за меня. Я ненавижу осознавать, что ты всегда заботишься обо мне и моих нуждах.

– Потери? – я не понимал.

– Не будь меня, ты бы никогда не терял Молли все те годы.

– Нет. Тогда я бы был мертв.

Его смех был хриплым.

– Правда. Но, вопреки обстоятельствам, я полюбил тебя в начале нашего знакомства. Только взглянув на твое лицо, когда Шрюд прикрепил булавку к твоему камзолу. Ты отдал ему свое сердце также, как и я свое, и в тот момент я познал чистейшую зависть. Потому что я вдруг захотел, чтобы ты был моим. Не просто моим Изменяющим. Моим другом.